Роковое число
Шрифт:
Весь следующий день они отдыхали, купались в озере, дурачились. Под вечер, усевшись у костра, разговорились. Олег расспрашивал о девочках, Катя и Соня охотно рассказывали. Легли спать поздненько, а встали рано: Катина вершина была и подальше, и повыше Сониной. На подходе к вершине Олег поменялся с Катей местами. Зардевшись от смущения, Катя возглавила их маленькую группку. А Соня как-то неожиданно и легко вновь разговорилась с горами.
– Вот я и стала младшей, горы, - улыбнулась она горам. – Не без вашего участия. И восприняла это легко, без обиды…
– Вначале все-таки обида была.
– Нет, не обида, растерянность…
– Пусть растерянность. Но ведь хотела уйти. Хотела же?
– Хотела…
– А ушла бы?
– Не знаю… Наверное, нет…
– Не ушла бы. Поздно тебе уходить, поздно…
Подъем на Катину вершину тоже был несложным, только на подходе к снежнику они вышли на скальный пояс. И вновь Олег, подсаживая Соню, прикасался рукой к ее интимному местечку. Женщина ждала этих прикосновений, смущаясь и радуясь…
Следующий день они опять отдали любви и забавам. Только с самого утра переместили лагерь на берег вытекавшей из озера реки. Обе женщины веселились и резвились, как маленькие девочки. Еще одна ночь, напоенная любовью и нежностью. Утром же следующего дня они покинули полюбившееся им, ставшее родным озеро и вдоль реки пошли к станции. На ночлег остановились у перекинутого через реку моста. Утром же вышли на дорогу и вскоре после полудня пришли на станцию. До прихода поезда оставалась больше часа. Вышедшая из станционного здания женщина в железнодорожной форме посмотрела на них и, всплеснув руками, подбежала.
– Неужели живы? А наши мужчины уже собирались завтра или послезавтра идти искать вас. Тут же такое было. Две группы уже вытаскивали, хотя они в той стороне ходили. И все равно пострадали. Три трупа и пять покалеченных. Петро, смотри, эти отчаянные вернулись!
– Живы? – улыбнулся подошедший пожилой мужчина. – Видать, опытные вы. В тех-то группах новички были. В одной из семи двое впервые в горах, а в другой из шести одна девушка. Вот и она погибла. А вам, хоть и втроем ходили, хоть и в самый вертеп попали, помощь не потребовалась. Вот что значит-то опыт и слаженность.
Катя и Соня невольно покраснели…
…- Неужели поход кончился? – вздохнула, забираясь в вагон, Катя.
– Да, первый наш поход кончился, - улыбнулся Олег. – Следующим летом сходим дважды. И впятером.
– Но мы придем еще раз сюда, в эти горы, - тихо улыбнувшись, проговорила Соня.
– Конечно, придем. И не раз…
Лишь поздно вечером поезд, наконец, въехал в зону действия мобильной связи, и Олег позвонил Архипу, своему старинному, еще со школы, другу, попросил его взять три билета до Кирова и пять обратных.
– Сделаю, - усмехнувшись, сказал Архип. – Сбрось только паспортные данные.
– Конечно, сброшу. И ты мне будешь нужен с машиной. Надо перевезти ко мне…, - Олег замялся.
– О чем речь. Конечно, перевезу…
Последние дни отпуска Олега заполонило обретение семьи. К его изумлению и радости, девочки быстро стали звать его папой, втягивали Олега в свои незатейливые игры. Олег понимал, что надо обязательно позвонить Арнольду, успокоить его, рассказать о том, какими оказались Петя и Настя. Или Мите, Лёне. Но сделать это в последние отпускные дни, часы он был не в силах. И даже выйдя на работу, оттягивал звонок. Боялся нарушить овладевшее им чувство обретения семьи, не хотел никого пускать в свое счастье, боялся услышать недоумения, предостережения, совсем не нужные ему советы. В среду все-таки позвонил, уединившись на лестнице, попросил Арнольда – тот все еще был на больничном – приехать к концу рабочего дня. Когда Олег вышел на улицу, Арнольд уже ждал его.
– Живой, чертяка, - сказал он, обнимая Олега. – А мы уже, признаться, ждали худшего. Маша Северова звонила Кузьме, у него же спутниковый мобильник. Он был верстах в тридцати к югу от тебя. Его группе тоже лихо пришлось. Кузьма считал, что и сильной команде оттуда, где ты был, выбраться проблематично. А ты выбрался. Как твои спутницы? Доставили тебе хлопот?
– Выбрались, Арнольд. А мои спутницы…, - Олег смущенно улыбнулся. – Давай-ка сядем, Арнольд, на вон ту лавочку.
Сев, Арнольд вопросительно посмотрел на друга. Олег достал сигареты, закурил.
– Понимаешь, Арнольд, этот поход одарил меня семьей.
Он помолчал немного, улыбнулся как-то застенчиво.
– У меня теперь есть все: и жены, и дочки…
– Рад за тебя, чертяка, - рассмеялся Арнольд. – Искренне рад. Так чего же ты на меня время тратишь? Отметился бы телефонным звонком. Лети на крыльях домой, молодожен. На тусовку-то придете?
– На тусовку не придем мы, пока не впишемся, пойми.
– Понимаю. И из Команды уходишь?
– Ухожу, Арнольд. Вот записку ребятам написал, предлагаю тебя Командором. Но вот что я тебе сказать должен…
И Олег рассказал другу и, как он надеялся, преемнику своему об учиненном Петей и Настей.
– Да, к этой парочке спиной не поворачивайся, - задумчиво проговорил Арнольд. – Надо собирать Команду. Ладно, беги, тебя же ждут…
…Коля Привалов вернулся в Москву в первых числах декабря. Радость возвращения омрачалась тяжкими думами об Олеге, Командоре. В середине июня он позвонил Маше Северовой, представилась возможность дешево позвонить в Россию. Вот он и воспользовался этой возможностью. Позвонил тете, единственной своей родственнице, Никите Слухову, своему другу и сослуживцу, и Маше. Услышанное от Маши привело Колю в ужас: Олег пошел в поход не с Командой, а с двумя новенькими женщинами.
– Как только Лёня из больницы вышел, мы с ним каждый день прогноз тамошней погоды смотрели в интернете, - причитая, говорила Маша. – Плохо там было, Коля, очень плохо. Лёня весь с лица спал, говорит, и, что и наша Команда вполне могла в таких условиях угробиться. А уж таким составом шансов у Олега не было. Погибли они, тут никаких сомнений нет…