Роковое число
Шрифт:
– Мы согласны, Олег, - тихо сказала Соня. – И быть женами согласны, и на порку согласны. Только вот…
– Понимаешь, Олег, у нас Соней есть дочери. Моей восемь, а Сониной девять…
– Так это же чудесно, - воскликнул Олег, прижимая женщин к себе. – У меня сразу будут и жены и дочери. Спасибо вам, милые.
Соня чуть отвернулась, боясь, что Олег заметит выступившие слезы. А он прижал их к себе и принялся истово целовать.
– Прямо сегодня и сыграем свадьбу? – смущенно
– Согласен…
И наступил этот необычный, такой счастливый для них вечер. Все сомнения отброшены, все стало легко и просто. Олег нарвал где-то небольшой букетик цветов, женщины из косынок сделали импровизированную скатерть. С глухим стуком соприкоснулись три кружки с горячим чаем. И все трое разом крикнули: горько.
А потом была ночь, напоенная любовью и нежностью. Они ласкали друг друга, сливались в любовной истоме, целовались.
Проснулись поздно. Женщины смущенно посмотрели на Олега.
– Ничего страшного, - рассмеялся Олег. – Грешно укорачивать брачную ночь. Да и спуск нам предстоит не очень сложный. С площадки есть проход на снежник. А по снежнику выйдем к кулуару, спустимся по нему на террасу, переночуем. Завтра же пересечем наискось склон и, пройдя по короткому карнизу, окажемся над озером. Правда, спускаться предстоит по крутой сыпухе.
Этот участок пути он знал хорошо, проработал его при подготовке маршрута. Это был аварийный сход, которым они должны были выходить, если при восхождении произойдет несчастный случай. Олег улыбнулся женщинам, и они ответили ему улыбками. Без спешки сложены рюкзаки, вздохнув разом, все трое с явным сожалением принялись снимать палатку.
– Пошли, милые мои жены, - негромко сказал Олег, с особым удовольствием называя их именно женами.
Идти по снежнику было нетрудно, и Соня приободрилась. Солнечные лучи размягчили ледяную корку, но не растопили ее полностью, снег под коркой был еще сухой. На обед устроились на груде камней. Отдохнув, пошли дальше. Часам к пяти вечера их маленькая группа подошла к входу в кулуар. Оставив Катю с двумя рюкзаками вверху, Олег вскинул на плечи Катин и повел Соню вниз. Проводив их, молодая женщина присела на камень и посмотрела на вершину. Самую первую вершину в ее жизни. Женщина печально вздохнула. Она вдруг поняла, как страстно ей хочется, чтобы возникшее хрупкое счастье не разрушилось, чтобы и следующим летом они вместе пошли в горы.
– А ведь все может враз исчезнуть, - печально прошептала она. – Враз. Но и лгать больше нельзя. Придется рассказать Олегу всю правду, постыдную правду.
И оставленная Олегом у выхода из кулуара Соня думала о том же, о чем и Катя. Пугающей их обеих исповеди уже не избежать. Но как Олег воспримет их грязное прошлое?..
Поднявшись наверх, Олег улыбнулся Кате, сел рядом с ней, закурил.
– Вот и завершается наш первый поход, - тихо сказала женщина. – Жалко…
– И мне жалко, - вздохнул Олег. – Но впереди у нас еще много встреч с горами. Ведь так?
– Так, - проговорила Катя и покраснела.
Они вскинули рюкзаки, Олег – свой, а Катя – более легкий, чем ее собственный, Сонин, и начали спуск. Время от времени Олег оборачивался: не нужна ли помощь. Но Катя шла уверенно. Пройдя еще метров пятьсот по террасе, они нашли удобную площадку и расположились на ночлег. В эту ночь обе женщины были особенно неистовы и нежны.
К середине следующего дня они подошли к обрыву. Внизу лежала поросшая редким кустарником котловина, голубело озеро.
– Вот мы и пришли, - улыбнулся Олег.
– Снимай рюкзак, Сонечка.
Минут через тридцать они уже были внизу. Олег выбрал место для палатки: уютная полянка, окруженная березками, удобный спуск к озеру, и наказав своим женам ставить палатку, легко пошел вверх. Когда палатка была установлена, Катя озорно посмотрела на Соню.
– Давай-ка, подружка, нарежем прутья.
– А давай, - рассмеялась Соня.
Когда Олег спустился вниз, он увидел своих жен в ночных рубашках и босых. Поймав его удивленный взгляд, женщины смущенно переглянулись.
– Садись, Олег, - тихо сказала Соня. – Ужинать еще рано, а потому самое время нам исповедоваться. Ты же о нас ничего не знаешь.
Олег присел на камень. Обе женщины тут же опустились перед ним на колени. Смутившийся Олег с большим трудом усадил обеих рядом с собой.
– Давайте, милые мои, все-таки условимся, - улыбнувшись, сказал он. – Вы – не грешницы, а я не архангел Гавриил. И у меня в жизни не все было гладко и безупречно.
– Мы-то как раз грешницы, - вздохнула Соня, кладя голову на Олегово плечо.
– Большие грешницы.
– Олег, дай честное слово, - негромко, но твердо сказала Катя. – Как бы ты ни решил нашу судьбу, порка должна состояться. Нам будет легче… Обещаешь?
– Обещаю.
И обе женщины, вздохнув, начали свой рассказ. Они вместе росли в детдоме, попав туда почти одновременно. Катины родители погибли, когда девочке еще не исполнилось и семи лет: не выдержав очередной площадной брани мужа, Катина мать в исступлении схватила нож и всадила его в спину Катиного отца. Тот рухнул замертво. Увидев содеянное, женщина выбросилась из окна. Обстоятельства гибели Сониных родителей были загадочны. Они были инженерами, работали по контракту заграницей, выполняя при этом и какие-то иные задания, и вместе покончили жизнь самоубийством. Немногое прояснило мамино прощальное письмо, полученное Соней уже в детдоме. Сонина мать просила у дочери прощения, писала, что они, ее родители, пусть и неумышленно, совершили преступление, что по их вине погибли люди и что они ненароком проговорились о том, о чем говорить было нельзя. Женщина молила дочь о прощении, просила помнить и ее, и отца. Соне тогда только-только исполнилось девять лет.