Роковое дело
Шрифт:
– Должно быть, сложно жить с таким вниманием к себе.
Ник засмеялся, согнав напряжение с лица.
– Терри это любил. Упивался. Самый желанный вашингтонский холостяк, и он пользовался всеми преимуществами, должен тебе сказать.
– С виду не очень умная политическая стратегия.
– О, так и было. С сенатором, отцом, я имею в виду, у них были серьезные стычки по поводу образа жизни Терри. Я неоднократно сам тому был свидетелем. Но каким-то образом Терри О’Коннор умудрялся на шаг опережать сплетников – до тех
– О. Я знаю эту историю. Сейчас только вспомнила.
– Грэхем был раздавлен. До этого дня я никогда не видел его таким опустошенным. Сын, с которым он связывал все свои надежды и мечты, так его подвел…
– Как воспринял Терри?
– Как побитый щенок, словно это была чья-то вина. Искал кучу оправданий. Джону было противно от всего этого. Однажды он заявил: «Почему бы Терри просто не поступить по-мужски и не признать свою ошибку?»
– Он сказал это Терри?
– Сомневаюсь. Они никогда не были близки. Терри нравилось внимание, а Джон делал все, чтобы остаться в тени.
– Пока Терри не заставил его выйти в свет прожекторов, - сказала Сэм, начиная лучше разбираться в семье О’Конноров.
– Да, «заставил» - то самое слово. Джон не хотел иметь ничего общего с Сенатом. Помню, как он ворчал, дескать, какая «удача», что ему исполнилось тридцать, ведь это минимальный возраст баллотироваться в Сенат. Раньше он возглавлял небольшую техническую фирму, делавшую микросхемы для оружейных систем министерства обороны. Они с партнером процветали.
– Что случилось с компанией, когда Джон выдвинулся в Сенат?
– Его партнер купил, а позже продал компанию.
– Нет ли у него причин хотеть смерти Джона?
– Вряд ли. Он заработал сотни миллионов, когда продал фирму. Последнее, что я знаю, он жил на широкую ногу на Карибах.
– А что насчет Терри? Не возмущается ли он все еще, что его младший брат получил предназначенную старшему жизнь?
– Возможно, но Терри не стал бы держать за пазухой нож, чтобы убить брата. В конечном итоге, Терри тряпка.
Независимо от этого, Сэм взяла на заметку присмотреться к Терри О’Коннору.
– Сержант?
– К ним подошел лейтенант, ответственный за бригаду криминалистов. – Мы здесь закончили. Не нашли следов вторжения ни на одной двери или на окнах.
– Отпечатки?
– Только один набор. – Офицер посмотрел на Ника. – Предполагаем, что ваши, но нам придется подтвердить это.
Ник вполголоса выругался.
– Спасибо, лейтенант. – Сэм вручила офицеру свою карточку. – Я напишу, что у меня есть, если вы из вежливости черкнете мне свой рапорт. Здесь может быть связь с убийством сенатора О’Коннора.
– Конечно.
Кое-как очистив следы порошка для снятия отпечатков, вскорости полицейские ушли.
–
Ник встал и протянул ей руку, помогая подняться.
Она взяла его руку, но когда попыталась отнять, он сжал ее ладонь. Вздрогнув, Сэм взглянула на Ника.
– Прости, что вытащил тебя, а ничего не оказалось.
– Не совсем ничего… – Слова застряли у нее в горле, когда он прошелся пальцем по ее щеке. Так легко, что Сэм не заметила, если бы не смотрела пристально на него.
– Ты устала.
Она пожала плечами. Сердце колотилось в груди.
– Последнее время не очень хорошо спала.
– Я прочел все, что печатали о случившемся. Ты не виновата, Сэм.
– Скажи это Квентину Джонсону. Это была и не его вина тоже.
– Его отец должен был прежде спасать сына, а не свою заначку с наркотой.
– Я обязана была учесть, как он поступит. Я должна была лучше думать. Как можно подвергать такой опасности ребенка… Мне никогда такого не понять.
– Сочувствую, что это случилось с тобой. Сердце кровью обливалось, когда читал.
Сэм обнаружила, что не в силах отвести взгляд.
– Мне, э… Нужно идти.
– Прежде чем уйдешь, мне нужно узнать одну вещь.
– Какую? – прошептала она.
Ник отпустил ее руку, взял в ладони лицо и наклонился, чтобы поцеловать.
Когда его губы накрыли ее рот, Сэм собрала все силы и прервала поцелуй.
– Я не могу, Ник. Только не во время расследования. – Но как же ей хотелось продолжить поцелуй!
– Мне было необходимо убедиться, что все так же, как мне запомнилось.
От избытка чувств она закрыла глаза.
– Ну и как?
– Даже лучше, – признался он и попытался продолжить.
– Погоди, Ник. Погоди. – Она прижала ладонь к его груди, чтобы он не приближался. – Мы не можем. Не сейчас. Только не когда я по уши в расследовании убийства, к которому ты причастен.
– Я этого не делал.
И он расстегнул заколку, державшую ее «хвост», и пропустил пальцы по всей длине освободившихся волос.
Лишившись силы от такого интимного жеста, Сэм отступила от Ника.
– Я знаю, что ты не убивал. Но ты все равно причастен. У меня и так полно проблем даже без неуместных кувырканий со свидетелем.
– Так вот что это было бы? – Глаза загорелись яростью и уставились на нее. – Неуместное кувыркание?
– Нет, – тихо произнесла она. – И это еще одна причина, почему ничего хорошего не выйдет, если что-то начать сейчас.
Он придвинулся ближе.
– Уже началось, Сэм. Началось шесть лет назад, и мы ничего не закончили. На этот раз я хочу закончить. Может, не прямо сейчас, но со временем. Я буду глупцом, если позволю тебе выскользнуть из рук, как первый раз. Я не повторю своей ошибки.