Роковое дело
Шрифт:
Миновало несколько напряженных минут, прежде чем глаза Лейн распахнулись.
– Что случилось?
– Ты упала в обморок, – сказала Лизбет. – Как считаешь, ты можешь сесть?
– Мне нужно выйти. Уведи меня отсюда, Лиззи.
Лизбет и Ройс помогли матери подняться. Не глядя на тело на столе, они вывели ее из комнаты.
– Вы в порядке, сенатор? – спросил Ник, когда они остались одни.
С посеревшим лицом и трясущимися руками Грэхем О’Коннор не мог оторвать глаз от белой повязки, что скрывала на шее рану,
– Знаешь, это так неправильно.
– Сэр?
– Стоять над телом своего ребенка. Это неправильно.
У Ника перехватило горло.
– Я сожалею. Если бы я мог что-нибудь сказать…
Он понизил голос, чтобы присматривавший за дверью детектив Круз их не слышал.
Неуверенной походкой Грэхем подошел и погладил густые белокурые волосы сына.
– Кто мог сотворить такое? Как мог кто-то так сильно ненавидеть моего Джона?
– Я не знаю.
Ник смотрел на мертвого друга, желая найти ответы, которые были им так отчаянно нужны.
– Ты думаешь, это мог быть Терри?
Потрясенный, Ник прошептал.
– Сенатор…
– Он так и не смог смириться с тем, что случилось. Он обижался на Джона, может, даже ненавидел за то, что тот занял место, которое Терри считал своим.
– Он бы никогда не убил Джона.
– Хотелось бы мне верить. – Несчастными глазами Грэхем посмотрел на Ника. – Если все-таки Терри… Это убьет Лейн.
Ник лишь мог вообразить, каково тогда будет Грэхему.
– Хм, простите, - прозвучал позади них голос Сэм. – Прошу прощения, что прерываю…
Ник подумал, не услышала ли она их разговор о Терри?
– Вам что-нибудь нужно, сенатор? Не хотите ли присесть на минуту? Я могу принести стул…
Лицо Грэхема окаменело, когда он повернулся к Сэм.
– Вы можете сказать мне, что нашли того, кто сделал это с моим сыном.
– Хотела бы, да не могу, – ответила она. – Скажу только, что мы день и ночь ведем расследование. Если хотите, пойдемте в конференц-зал, я расскажу, как далеко мы продвинулись.
Сенатор снова повернулся к сыну, погладил его волосы. Покрасневшие глаза наполнили слезы.
– Я люблю тебя, Джонни, – прошептал он, наклоняясь и целуя Джона в лоб. Плечи отца затряслись, и он схватился за простыню, укрывавшую грудь сына.
Ник никогда не видел такого неприкрытого проявления горя. Помедлив секунду, он положил руку сенатору на плечо. Старик сгорбился над сыном, пока Ник осторожно не поднял его.
– О Господи, Ник, – всхлипывал Грэхем, припав лицом к груди Ника. – Что мы будем без него делать? Что?
Ник обнял его за плечи.
– Не знаю, но мы как-нибудь разберемся. Мы справимся. – Он поднял взгляд и увидел, что Сэм с крайней неловкостью, отражавшейся на ее лице, наблюдает за ними. И, смущенный собственными слезами, переключил внимание на сенатора. –
Грэхем кивнул и освободился от объятий Ника. Не отрывая от сына долгого, разрывавшего сердце взгляда, О’Коннор направился к выходу.
Вытерев лицо, Ник последовал за ним.
Сэм проводила их в конференц-зал, где Лизбет и Ройс сидели по обе стороны от бледной изможденной Лейн. Кто-то принес ей стакан воды и упаковку льда, приложить к голове.
Грэхем подошел к жене, взял за руки и заключил в объятия.
Ник не мог смотреть. Он просто не мог вынести вида переполнявшего их ужаса. Развернувшись на пороге, он вышел из комнаты.
– Я… э… подожду секунду, – услышал он, как сказала Сэм, следуя за ним.
В коридоре она присоединилась к Нику, стоявшему, прислонившись головой к бетонной стене.
– Ты в порядке?
– Был, – со вздохом признался он. – Я много потрудился над тем, чтобы убедить себя, несмотря на то, что вчера увидел, дескать, он в Ричмонде или на ферме. Но после вот этого, после того, как увидел его вот так…
– Отрицание больше не срабатывает.
– Не срабатывает.
Из конференц-зала слышалась тихая речь и всхлипы.
– Никогда прежде я не чувствовал, что не принадлежу к ним. Ни разу за все годы, что знал их… до этого… до этого момента… – Голос сорвался, и Ник удивился, когда Сэм тронула его за руку.
– Они любят тебя, Ник. Видно невооруженным глазом.
– Джон был ниточкой, которая связывала меня с ними. Сейчас она оборвалась. – Голова болела, глаза жгло. Неловко ощущая себя из-за этого нехарактерного приступа жалости к себе, но нуждаясь в Сэм как никогда ни в ком не нуждался долгое время, Ник вздохнул. – Он ушел… и моя работа… все.
Сэм сжала ему руку и резко отдернула, когда из-за угла появился Фредди.
Тот, почувствовав, что, кажется, что-то прервал, замешкался и выжидательно посмотрел на Сэм, ожидая инструкций.
– Им нужна минута передышки, - сказала она. – Не сделаешь одолжение, не принесешь мистеру Каппуано воды?
– Не надо, - запротестовал Ник.
Кивком Сэм отослала Фредди.
– Тебе не стоило…
– Это всего лишь вода, Ник.
– Спасибо. – Он внимательно глядел на нее. – Как ты выдерживаешь?
– Я устаю.
– И?
– И что?
– Помимо этого.
Она опустила глаза и пнула узким носком модных черных ботинок плитку.
– Я злюсь. Когда вижу людей вот такими, - она кивнула в сторону конференц-зала. – И других таких же. Когда с ними случается что-то вроде этого, когда их жизнь навсегда меняется. Это меня достает. Сильно достает.
– Ты переживаешь. Поэтому-то ты такой хороший коп.
– Последнее время мало кто зовет меня хорошим копом.
Взяв Сэм за руку, Ник увидел, что напугал ее своим неприкрытым проявлением эмоций.