Роковое наследие
Шрифт:
— Но ты ведь любишь женщин, — сказала она.
— Я… э-э-э…
Тамия попятилась на четвереньках и накрыла ладонью монету, лежавшую на ковре. Подобрала золотую магну. Яхша изменилась в лице.
— Не трогай! — воскликнула она. — Ах, гирдых! — предсказательница в сердцах стукнула кулаком по ковру, но удар потонул в мягком пушистом ворсе. — Зурата! — закричала она. — Зурата!
В комнату вошла одна из подавальщиц и почтительно поклонилась.
— Ты уже подала Харуфу чай? — спросила Яхша.
— Да, хозяйка, как вы и велели.
— Ступай!
Подавальщица тенью выскользнула из комнаты.
Тамия почувствовала, что творится неладное. Мгновенно приняв решенье, она бросилась к Яхше, повалила ее на спину, уселась сверху и сдавила горло.
— Не люблю, когда меня водят за нос, — прошипела девушка-трансформ. — Какого демона тут происходит? Что с Харуфом?
— Прокляну! — прохрипела Яхша.
— Сейчас описаюсь от страха, — сказала Тамия. — Неужели ты думаешь, что можешь сделать хуже, чем есть? Смерть мне видится избавлением.
— Отпусти, — побелевшими губами прошептала Яхша.
Тамия ослабила хватку и отстранилась, продолжая, однако, сидеть сверху. Хозяйка сипло вдохнула и раскашлялась.
— Жаль, что ты не хочешь остаться со мной, — сказала она, придя в себя, и с нездоровым обожанием уставилась на Тамию.
— О, небо! — девушка-трансформ закатила глаза и скорее перебралась на ковер.
— Харуф мертв, — сказала Яхша, — вернее, скоро умрет. Я подарила ему легкую смерть. В течение суток он бы все равно ушел от нас, попав под колеса или под копыта, или… Не важно. Мне нужна была одна из тех монет, что дала тебе Хазиса. Только не из твоих рук. Я еще хочу пожить.
— О чем ты говоришь? — нахмурилась Тамия.
— Эти магны — медальоны смерти. Первым их получил Фетинор, и вот, его уже нет с нами. Зазибель не пострадает. То, что приходит через вторые руки — не опасно. Как только соприкоснувшийся с монетами умирает, они возвращаются к истинному владельцу тем или иным способом. Мы могли бы неплохо заработать, — мечтательно произнесла Яхша.
— О, боги, — прошептала Тамия. — Зачем Хазиса дала мне эти монеты?
— Она большая шутница, эта старая грымза. А мне для ведения дел такие вещицы — большое подспорье. Старые запасы давно закончились. Одинокой женщине трудно выживать в этом мире.
— О каких делах ты говоришь?
— Верное предсказание немало стоит, — хищно улыбнулась Яхша. — Я бы перекроила матрицу заклинания Хазисы, расплодила бы магны, сколько возможно. Это все равно, что бросить в корзину с яблоками одно гнилое. Жаль только, что требуются именно золотые монеты. Но при этом, увы, распадаются связующие звенья возврата имущества к владельцу. Мое искусство несовершенно, — вздохнула хозяйка.
— Так ты решила уговорить меня остаться с тобой ради возврата монет? — нехорошо сощурилась Тамия.
— Нет, ты покорила мое сердце, как только вошла в комнату.
— У тебя нет сердца, Яхша.
Тамия надела платок и, поднявшись, направилась к выходу. Она позабыла о всякой осторожности и спустилась в зал по винтовой лестнице, которой обычно пользовалась предсказательница. Посетители моментально притихли. Тамия, ни на кого не глядя, вышла на улицу.
Харуф расплатился за чай медяками, не желая показывать золотые, хоть его так и подмывало блеснуть своим богатством перед возлюбленной. Он догнал Тамию за поворотом улицы.
— Яхша не согласилась спрятать тебя? — спросил он.
— Нет, — солгала девушка.
— Никак в толк не возьму, как ты могла не понравиться Яхше.
— Не сошлись характерами, — буркнула Тамия.
— Жаль. Для тебя ее дом — единственное место, где в Регалате ты могла найти приют и понимание.
— Подумай, Харуф, где еще есть надежные места, чтобы затаиться?
— Стража, наверняка, прочешет город пядь за пядью, — пожал плечами Харуф. Пошатнулся. — Что-то голова закружилась, — криво усмехнулся он и привалился к ограде. — Здесь за углом, — указал он рукой, — старая кузница. Прежний владелец умер год назад, не оставив завещания, и два его брата до сих пор ведут тяжбу. Первое, что они сделали — растащили и распродали весь инструмент, чтобы оплатить судебные издержки. Теперь помещение пустует.
— Идем, я помогу. — Тамия подставила плечо. — И плевать я хотела на правила приличия, принятые в Хануте.
На удачу, улицы были пустынны. Тамия втащила Харуфа в кузницу, уложила на кучу ветоши и притворила дверь. Присела рядом, ободряюще улыбнулась.
— Я так и не успел рассказать тебе о сестре, — тяжело дыша, сказал Харуф.
— Расскажи сейчас. Заодно отдохнешь, а то целый день на ногах.
— Нет, это не усталость, — прошептал умирающий. — Мою младшую сестру звали Хармина, и не было в нашем селе никого красивее. Когда на исходе весны спустились с гор девы «Розовой Луны», они выбрали ее себе в невесты. Хармина была создана для Ордена «Дети Луны» и с радостью последовала бы за ними, потому что давно любила одну из послушниц, но наш отец заключил договор на брак.
Жених не особенно настаивал на немедленной потере свободы, поэтому Лунные девы заплатили ему отступного и возместили нашему отцу предсвадебные расходы. Хармина с готовностью согласилась войти в лоно Ордена, чтобы соединиться со своей возлюбленной, поэтому, не читая, подписала бумаги.
Я уже упоминал, что моя сестра была красавицей, а Лунные девы очень заботятся о внешнем облике своих служительниц. Они не хотели терять такую привлекательную послушницу. В бумагах, которые сестра не удосужилась прочесть, было сказано, что Лунные девы вносят плату только за беременных женщин и младенцев. Хармине для вступления в Орден надлежало подарить несколько ночей любви мужчине из «Голубой Луны», чтобы забеременеть — нелегкое послушание для обеих сторон. Так она бы попала в созвездие матерей и кормилиц, оказавшись на длительный срок отрезанной от возлюбленной. Лунные девы радеют о красоте потомства, так что не исключено, что участью Хармины стало бы рождение детей. Но сестра не смогла принять этих условий, и ей нечем было откупиться, чтобы вернуть Ордену долг. Хармина покончила с собой. Единственное, что у меня осталось от сестры. — Харуф порылся в карманах. — «Святое Писание». Я всегда ношу его с собой, чтобы помнить о ней и о том, как опасно совершать опрометчивые поступки. — Он судорожно сжал маленькую потрепанную книжицу побелевшими пальцами. — Хоть никогда не угадаешь…
Харуф зашелся хриплым кашлем, от чего на губах появилась кровавая пена. Через некоторое время он отдышался и продолжил рассказ:
— Орден потребовал у отца вернуть деньги или отдать им меня. Я был не склонен… ну, ты понимаешь. Вот и пустился в бега, ведь отец к тому времени уже растратил полученное, раздал наши многочисленные долги. Но я всегда относился с почтением к Ордену и его слугам… Возьми, — он протянул Тамии книгу.
«Так вот за кого он меня принял, — подумала девушка-трансформ, — и решил помочь в память о сестре».