Роковое наследие
Шрифт:
А произошло следующее: на площадь влетела повозка и, не останавливаясь, понеслась прямо на людей, облюбовавших себе места за пиршественными столами. Пенная морда и красные глаза селлара — верный признак бешенства — свидетельствовали, что сидящий на козлах гендер не в состоянии с ним совладать. Люди с воплями кинулись врассыпную. Селлар врезался прямо в столы. В воздух фейерверком взлетели пища и цветы. Животное упало, увлекая следом повозку, которая завалилась прямо в свадебный торт и раздавила его вместе со столом. Несчастный возница вылетел с козел и рухнул на головы гостей.
Тамия воспользовалась неразберихой.
Она отступила на пару шагов, вытряхнула из рукава кинжал и, полоснув по шнуровке свадебного платья, выскользнула из него. Спасибо жениху — подарил несколько нарядов. Резким движением ноги Тамия отбросила платье невесты под ближайшую скамью, сдернула с талии платок и, повязав его на голову так, чтобы прикрыть лицо, как принято в Хануте, принялась протискиваться на улицу. Это не составляло особого труда, потому что гости приливной волной выплеснулись из храма наружу.
Тамия спустилась по ступеням, нырнула в толпу и нос к носу столкнулась с Харуфом, который держал в руках ее лютню. Они замерли, глядя друг другу в глаза. Вокруг волновалось людское море, причитали женщины, ругались мужчины. Тамия привычно тряхнула кистью, и рукоять кинжала уткнулась в ладонь — полночи отрабатывала это движение. В другой руке она держала мешочек с магнами. Девушка перехватила кинжал, чтобы нанести удар снизу.
— Выбирай, — одними губами сказала Тамия.
Харуф глазами показал на мешочек. Тамия вплотную приблизилась к нему и тихонько, но чувствительно ткнула кинжалом под ребра.
— Верни лютню. Повесь ее мне на плечо.
Харуф спорить не стал. Как только лютня заняла привычное место, Тамия убрала кинжал и, косясь на Харуфа, вытряхнула на ладонь десяток монет и поспешно сунула их слуге.
— Возьми деньги и проваливай.
Тот замешкался, узрев такое богатство.
— Тебе мало? — возмутилась Тамия.
Харуф помотал головой.
Девушка-трансформ стала пробираться сквозь толпу. Харуф увязался за ней.
— Если позволишь, — сказал он, — один вопрос.
— Отвяжись от меня, — процедила Тамия сквозь зубы.
— У тебя есть возлюбленный?
Тамия сбилась с шага.
— Что?
— Ну, мужчина, ради которого ты так рискуешь?
— Нет у меня мужчины!
— В таком случае, я помогу тебе скрыться.
— С чего такая милость? — насторожилась Тамия.
— Тебе ведь не по нраву брак, — пожал плечами Харуф. — Ни тот, ни этот. Если бы я сразу понял, то отпустил бы тебя еще ночью.
— О чем это ты?
Тамия, наконец, выбралась из людского моря и заспешила по улочке прочь от площади. Харуф не отставал.
— У меня была сестра. Я родом из Хирена, что по другую сторону хребта.
Тамия не могла понять, к чему он ей это рассказывает. Просто заговаривает зубы, чтобы сдать первому же стражу?
Как говорится, помяни демона — вот тебе и неприятности. Из ворот вышел страж. Он сощурился от яркого солнечного света, потер глаза, почесал пузо и окинул начальственным взором улицу. Тамия покосилась на Харуфа, тот, как ни в чем не бывало, продолжал бодро вышагивать рядом.
— Приветствую, уважаемый, — склонился он перед стражем порядка.
— А-а-а, Харуф. Что там за шум доносится с площади?
Тамия, не сбавляя шага, проследовала мимо.
— Такая неприятность случилась! — зацокал языком Харуф. — Повозка налетела на пиршественные столы.
— Что за пир?
— Свадьба уважаемого Зазибеля.
— Неужели? Это ж какую по счету жену он себе берет?
— Пятую, уважаемый.
— Ну, это перебор, — хохотнул страж и, не прощаясь, заспешил к площади за дармовым угощением.
Тамия с интересом оглянулась на Харуфа.
— Думала, выдам? — догадался он.
— Ты хотел что-то рассказать о сестре, — напомнила беглянка, когда он с ней поравнялся.
— В горных районах Хирена поклонение Нэре имеет свои особенности. — Харуф посмотрел по сторонам, убедился, что никого поблизости нет, и склонился к Тамии. — Когда я увидел, что ты решила отказаться от второго, к тому же такого выгодного, брака, то понял: либо твое сердце несвободно, либо ты лунная дева, а значит, я должен тебе помочь.
Тамия благоразумно промолчала, стараясь ничем не выдать, что понятия не имеет, о чем говорит Харуф. Она попыталась припомнить, что читала о Хирене, и пришла к выводу, что более или менее изученными могут считаться культура и быт лишь прибрежных районов.
Харуф взял на себя роль проводника, и Тамии нужно было только не отставать, петляя среди лабиринта каменных оград.
— Вот видишь, Дарги, Тами выпутался. Не так уж он безнадежен, — сказала Хазиса, оторвавшись от созерцания картинок на поверхности жидкости в чаше, где плавал глаз. — Не стоит пускать в расход того, кого еще можно использовать.
— Но найдет ли он мерзавку?
— Это неизбежно, — осклабилась Хазиса и принялась набивать трубку.
— У меня уже голова раскалывается от твоего курения, — поморщился Дарг. — Как скоро он ее разыщет?
— Кто знает. — Хазиса раскурила трубку, понаблюдала за скачущим изображением узкой улочки в чаше и уселась в кресло. — Он бежит, он торопится. Эти двое связаны единой нитью, Дарги, и рано или поздно встретятся. Нужно только подождать.