Роковое наследство
Шрифт:
— А что происходит в богадельне? — спросил Дьюит.
— О'Брайен часами сидит в комнате миссис Скрогг, к ним часто присоединяется и правоверный шорник Джойс.
Иногда в этих милых беседах за чашечкой кофе, если так можно назвать эти совещания, принимает участие и миссис Хейкет.
— Ну и чего в этом особенного? — добивался Дьюит.
— Трое из них родственники. Может быть, О'Брайен и Джойс старательно изображают перед старушкой любящих и заботливых людей, имея в виду наследство. Ну а Хейкет… Хейкет в прошлом акушерка. Восемнадцать лет
— То, что вам удалось разведать, могло бы дать следствию другое направление, — признала Айнс. — Если Хейкет чем-то обязана Скрогг, то вполне возможно, что она лгала как по писаному, когда уверяла, что бедная парализованная Алиса никуда не выезжала за пределы богадельни. Или вторая версия: Хейкет могла своими руками спровадить сестер в лучший мир. Старуха Ненавидит своих дочерей, она знает, что если одна из них найдет спрятанное завещание, по которому все остается им, то ей придется остаться с носом. Она рассказывает все подруге, советуется со своим братом Джойсом, и под сенью распятого Христа вынашивается план преступления, а Хейкет его совершает.
— Да, все могло быть именно так, — подтвердил Клэгг, — и мое упоминание о расходах, сэр, было вполне уместно. — Он застенчиво кашлянул. — Если мы будем продолжать расследование, то есть я полагаю, если это представляет какой-то интерес для вас…
Дьюит извлек чековую книжку из нагрудного кармана и выписал чек на пятьдесят фунтов.
— Мы будем продолжать расследование до конца. Ваша задача — оставаться около богадельни и постараться установить, так ли серьезно парализована миссис Скрогг. Затем узнайте, какие есть способы быстро добраться от богадельни до Килдара, а в завершение разберитесь в истории с маской.
— А что остается на мою долю? — осведомилась мисс Айнс. — Или я больше не нужна? Тогда я поеду домой. Младшая дочь моей сестры заболела корью, и сестра не может ходить на работу, а это для нее очень невыгодно.
— Для вас у меня очень оригинальное задание, — ответил Дьюит с натянутой улыбкой. — Вам придется подружиться с могильщиком, который по совместительству еще и осквернитель могил. Он крадет с нивы Господней гладкие черепа и свежие цветы, которые ловко сбывает на сторону, потому что получает слишком малое жалованье от церкви, как сам мне рассказал. Он чистосердечно признался, что вынужден подрабатывать.
— Примечательная личность, — сухо заметила мисс Айнс. — Так что же я должна делать? Помогать в его раскопках?
— Нет, этим вам не придется заниматься. Но вы должны будете, если нам потребуется, добыть с его помощью труп человека.
— Справлюсь, это нетрудно, — сказала мисс Айнс. — Только если речь идет об одном трупе, а не о целой повозке. Надеюсь, обойдется без осложнений. Но я страшно любопытна, и мне хотелось бы знать, зачем вам такой реквизит.
— Собираюсь научиться испытывать страх, —
— Тридцать фунтов! — возмутился Клэгг. — Да за такие бешеные деньги можно доставить из анатомического театра в Дублине сколько угодно трупов. Чем мы хуже университета? А они платят по десять фунтов за труп.
Дьюит встал.
— Позвоню завтра в обычное время. Желаю всем приятно провести день.
— Приятно! С таким заданием, как у меня?
Он, конечно, немного переборщил. Но если старый кладбищенский вор — жизнерадостный чудак, как сказал Дьюит, то это не так уж скверно, рассудила мисс Айнс. Обвинения против Гилен оказались не такими уж неопровержимыми, а поэтому настроение Айнс несколько исправилось. Она догадывалась, что происходит у Дьюита с Гилен, а за Дьюита она готова была бы броситься даже в огонь.
Глава шестнадцатая
На следующий день у Дьюита снова были дела в Дублине. Вернувшись, он застал Гилен молчаливой и подавленной. Она лежала на диване в своей комнате и читала. Когда он сел рядом, она сухо и коротко отвечала на его вопросы, а потом поднялась и заговорила чуть не со злобой:
— Я себя ненавижу. Как я могла сделать такую глупость и увлечься! Ты подозреваешь меня в убийствах, обвиняешь в чванстве, а я… я влюбилась в тебя, невзирая на это. Мы, женщины, эмоциональны и бестолковы. Достаточно провести ночь в постели с мужчиной, и мы начинаем сами себя обманывать, и все то, что мы еще вчера воспринимали здраво и разумно, за ночь приобретает другое значение. Да, Патрик, я ненавижу себя, я всегда терпеть не могла приступов сентиментальности.
— Мне снова нужно идти. — Дьюит переоделся. — Через час-другой я вернусь, а ты будешь ждать меня, как верная жена, и приготовишь нагретые тапочки, как символ душевной близости. Но очень тебя прошу, не поддавайся своим романтическим наклонностям и не разжигай огонь в камине. На улице тепло, и мы здесь задохнемся от жары.
— Но вчера ты жаловался, что тебе холодно.
— Если снова придут мастера-ремонтники, — это Дьюит произнес, стоя к ней спиной, — попроси их сделать в некоторых комнатах газовые камины. Они довольно красивы, и не надо сидеть в жилетке, когда настроен романтически.
Он услышал, как резко скрипнула пружина дивана. Гилен вскочила и босиком подошла к нему.
— Почему ты так говоришь? На что намекаешь?
— Как это — намекаю?
— Не ври, пожалуйста. — Ее лицо исказилось. — Зачем ты мне врешь? Ты не просто подозреваешь меня, ты уверен, что я участвовала в преступлении. И ты переспал со мной только для того, чтобы побольше выведать, чтобы я позабыла об осторожности в твоих объятиях и рассказала то, о чем никогда не стала бы говорить. Если это так, Патрик, то ты — негодяй, самый подлый негодяй!