Роковое наследство
Шрифт:
— Что вы хотите этим сказать?
— Если вы, Гилен, причастны к убийству, то я это все равно узнаю, и… не позволю вам сбежать. Если же вы не причастны, то расскажите мне все, что знаете. Ведь убийца еще не пойман, и вы будете его третьей и последней жертвой.
— Так вы не дадите мне скрыться? — сказав это, Гилен облизнула губы кончиком языка.
— Нет, — Дьюит встал со скалы.
Встала и Гилен.
— А почему? Чтобы правосудие восторжествовало? Но что такое правосудие вообще? Представьте себе, что мы с вами перенеслись в другую эпоху. Как будто мы стоим на краю огромного утеса, а внизу под нами бушует прибой. И я не Гилен Скрогг, а женщина, обладающая неограниченной властью над морями и странами, а вы — лишь мелкий дворянин. И вот я приказываю казнить двух своих вассалов, которые-не угодили мне чем-то… Вы и тогда посмели бы говорить мне о «правосудии»? — Она с горечью рассмеялась. — Если б я сумела объяснить вам, как мне опротивело положение человека низшего сорта, как я стремлюсь обрести независимость от превратностей судьбы. Великая, неповторимая, незабываемая, всеми любимая королева Елизавета! — с издевкой произнесла она. — Стоило ей кого-то возненавидеть и только скривить рот, как наутро его уже находили с перерезанным горлом в своей же постели. Он умолкал навеки. А когда она выбирала нового возлюбленного, то ей не приходилось притворяться и лгать, и прятаться, у нее было право любить кого угодно, когда угодно и как угодно. Нет, дорогой апостол правосудия, пусть лучше убийца наденет на меня петлю, как на Энн, или это сделает палач, когда ему придется исполнить свой долг, но от меня вы ничего не узнаете!
Ее рыжие волосы, намокшие от дождя, прилипли ко лбу, рот стал жестким и агрессивным. Дьюит уже понял, что она ненавидит любые законы, предубеждения и ограничение взглядов, которые удерживают ее в этом болоте, и старается разорвать эти путы. Она умна, у нее сильная воля, она лишена предрассудков и никогда не смирится с жизнью как с данностью.
Дьюит провел рукой по лбу.
— Мне никогда не хотелось сделать кого-то дичью перед лицом закона. Есть немало людей — закон называет их преступниками, — которым я помог спастись от несправедливого возмездия. Может быть, я и вам смогу помочь. Но вы должны сказать мне правду. Иначе я ничего не в силах буду сделать.
Он сжал голову руками. Лицо Гилен, только что такое высокомерное, внезапно смягчилось.
— У вас болит голова?
— Немножко, — признался он, хотя больно было до слез, череп раскалывался.
— Наверное, я незаслуженно вас обидела. Пожалуйста, извините меня.
— Я должен идти, чтобы разгадать то, что вы от меня скрываете. Вечером я вернусь, — сказал он и, улыбаясь, продолжил: — Лайна, поджидая меня, позаботилась о том, чтобы камин был затоплен, чтобы стоял канделябр на столе, а сама она постаралась быть интересной.
— Мне тоже постараться?
— До вечера.
Повернувшись к ней спиной, он быстро зашагал по тропинке, ведущей на дорогу.
Глава тринадцатая
Местечко Коннемара находилось всего в двадцати милях от Килдара, однако дорогу туда Дьюит долго не мог забыть. Она шла среди великолепных пастбищ, и только изредка встречались островки деревьев — буки, дубы, рябины. Затем ландшафт стал более скромным. На пашнях все чаще виднелись камни, чем дальше, тем они становились крупнее, пока наконец одна сторона какого-то холма не превратилась в скалистую стену, у подножия которой лежали валуны. Иногда встречались и болота с коварными топями, наводящие тоску своим бесплодием. Если бы туда попал чужеземец, он неизбежно погиб бы, не дозвавшись о помощи, потому что в этих пустынных краях лишь изредка можно встретить пахаря или пастуха. Повсюду было заметно, что Зеленый остров давно заброшен людьми.
Дьюит невольно стал думать о самых разных вещах, таких, как картофельный спирт, бедность, поэзия, грязь, туман и вороны, о стремлении куда-то уехать отсюда и о страстном желании вернуться; обо всех тех противоречиях, которые несет в себе народ с многовековой нелегкой историей.
Коннемара, маленький городок на пути в Дублин, был живым свидетельством этой истории. Еще недавно, около полувека назад, вся эта местность вместе с двумя тысячами гектаров отличной земли принадлежала лордам Редмондам. Чтобы защитить себя и свои владения от оборванных голодных ирландцев, которые постоянно бунтовали, не желая кормить всю систему крупных и мелких арендаторов, окружавших лорда, один из их сиятельств в семнадцатом веке приказал выстроить замок в Коннемаре. Эта крепость с высокими прочными зубчатыми стенами производила угрожающее впечатление, и по сравнению с ней любая тюрьма, набитая уголовниками, казалась уютной и приветливой. Она вырастала из скал, как чудовище, угнетающее всю страну и требующее ответной бурлящей ненависти. Бедные ирландские крестьяне много раз пытались взять ее штурмом, вооружившись косами, вилами и кистенями, но безуспешно. Каждый камень этих стен был окроплен их кровью, каждый закуток в подземелье наполнен их стонами. До сих пор ирландцы поют старинные баллады о сатанинской крепости Коннемары, в застенках которой веками томился свободный дух Ирландии, прикованный к гранитным стенам, отданный на поругание врагам Зеленого острова.
Почти не изменившаяся с годами старая крепость и теперь подавляла своим мрачным величием маленькие домики у своего подножия; однако мощь кровопийцы была уже подорвана. Осталась только романтическая бутафория для туристов, ветхая изнутри. Проржавевшие рыцарские доспехи по углам, старинные мечи с зазубринами от шлемов и расколотых черепов, бокалы за стеклом, позеленевшие от времени огромные медные кружки на огромных каминах, где зажаривали если не целого быка, то уж хотя бы теленка, все это было романтикой, покрытой дымкой времен.
Миссис Дороти Девин, седая, приветливая, маленькая и пухлая дама, арендовавшая эту седую старину, чтобы иметь небольшой доход, интересовалась ужасной историей этой крепости, поскольку ей нужен был материал для экскурсий. Когда бывало много посетителей, она сама водила группы и рассказывала эти жуткие истории к восторгу толпы.
Сама она увлекалась современной живописью, об этом говорили репродукции на стенах ее комнаты. Пикассо был самым умеренным из представленных там художников. Сидя в старинном кресле-качалке и непрерывно покачиваясь, миссис Девин наблюдала за Дьюитом. Заметив, что он оценил подбор картин, она сказала, приятно улыбаясь, что с детства любила полет фантазии и хотела стать пилотом, а вовсе не учительницей.
— Тогда эти реактивные чудища назывались бипланами и планерами, и каждый мог собственноручно построить в своем сарае это чудо техники, главное, чтобы нашелся кусок проволоки и лист фанеры. А тот, кто хотел непременно оторваться от земли, мог это сделать когда угодно. Ставилось только одно условие: не взлетать в небеса над населенной местностью! Полиция заботилась, чтобы самолеты не падали людям на головы.
Так она болтала, будучи в прекрасном настроении, и качалась в кресле так сильно, что вот-вот могла перевернуться.
— А потом вы все-таки стали учительницей? — спросил Дьюит. Он представился этой пожилой даме как доверенное лицо по завещанию Скрогга и начал непринужденную беседу после традиционного обмена словами сочувствия.
— Да, мне всегда нравилось новое в искусстве, — указала миссис Девин на небольшую скульптуру, по которой невозможно было догадаться, что она изображает. Скульптура стояла в нише окна, и было видно, что толщина стен не менее полутора метров. — То, что я доживаю свой век в таком старинном замке, — очередной курьез, и это забавляет меня не меньше, чем те пустяки, которые я рассказываю туристам, чтобы иметь доход, кроме пенсии.
Кресло снова сильно раскачалось. По-видимому, седая дама с удивительно молодым взглядом любила не только новизну, но и риск.
Дьюит окинул взглядом комнату, обставленную с большим вкусом, дорогую мебель и явно недешевые репродукции, а также полки с книгами. Среди них было много современных изданий, но немало и дорогих томов, которые были не по средствам бйвшей учительнице на пенсии.
— Вы удивлены, откуда у меня все это? — спросила она с милой улыбкой, — Могла бы вам сказать, что выиграла пятьсот фунтов в лотерее, и вам нелегко было бы доказать, что это не так. Но будем придерживаться истины. Красивые картины и большую часть книг принесла Гилен, моя племянница. Она ходит по антикварным магазинам и другим лавочкам, где знатокам часто удается купить что-нибудь по дешевке.