Роковое очарование
Шрифт:
Сэм отвернулась. Слеза скатилась по ее щеке, и наконец она сказала то, что была не в силах произнести раньше:
– Развяжи меня, Рафаэль.
Она дрожала от переизбытка блаженства, растекавшегося по телу, и от откровения, которое озарило ее, – она безумно любит этого человека.
– Сэм…
– Просто развяжи меня, – повторила она.
Он дотянулся до ее рук, и его грудь скользнула по ее телу. Оно затрепетало. Рафаэль ловко развязал узлы, и Сэм освободилась, потирая саднящую кожу запястий. Она выбралась из кровати, схватила первую попавшуюся вещь – рубашку
– Сэм, подожди… Куда ты?
Однако Сэм не остановилась. Ноги еле слушались ее, но она хотела как можно скорее сбежать от человека, который превращал ее в клубок похотливых ощущений и бурных эмоций. Рафаэль решил доказать ей, что она полностью в его власти, и ему это удалось.
Рафаэль чувствовал себя словно побитая собака. Его мучило раскаяние. Он никогда не сможет забыть эту картину: Сэм со связанными руками отворачивает лицо и по ее щеке течет слеза.
Рядом с Сэм он всегда терял самообладание и способность ясно мыслить. Это напомнило Рафаэлю о прошлом, когда его мать равнодушно смотрела на отца, стоящего перед ней на коленях. И тогда у него возникло желание восстановить контроль над ситуацией. Но, связав Сэм, он лишь усилил интенсивность своих ощущений, которые окрасились неведомым ранее эротизмом. Это еще раз подтвердило, что она обладает властью над ним.
Рафаэль схватил одежду, машинально оделся и вышел из комнаты. Проходя по коридору, он услышал, как Сэм плачет. У него внутри все сжалось. Он спустился вниз и нашел ее в гостиной. Она стояла у окна. Его рубашка доходила ей до середины бедер, и она выглядела поразительно нежной и хрупкой.
– Сэм…
Глава 9
Плечи Сэм вздрогнули. Рафаэль тихо подошел к ней, и она повернулась к нему. Он увидел в ее руке стакан, в котором плескалась янтарная жидкость. Сэм натянуто улыбнулась и подняла его.
– За твое здоровье, – сказала она и залпом осушила стакан.
К ее лицу тут же прилила кровь. Слез больше не было, но ее веки были напухшими, а глаза казались еще больше.
– Сэм… – начал он, чувствуя, как к его горлу подступает ком. – Прости меня. Я не хотел сделать тебе больно.
– Мне не было больно, Рафаэль. Я получила удовольствие. Твои вкусы стали более эксцентричными, чем прежде… Тебя научила этому какая-то любовница?
– Я не делал этого раньше ни с одной женщиной, – процедил Рафаэль сквозь зубы.
Сэм вздернула бровь:
– Значит, только со мной? Я, наверное, должна быть польщена. Я настолько разозлила тебя, что ты решил наказать меня?
Но Рафаэль больше не злился на Сэм. Это чувство исчезло, однако появилось новое, более сильное и глубокое – гнев, порожденный способностью этой женщины лишать его самообладания, выбивать у него почву из-под ног, обнажая душу.
Неожиданно его озарило: он никогда не насытится Сэм. Страсть к ней никогда не угаснет, наоборот, будет разгораться сильнее. Рафаэль был настолько потрясен этим открытием, что даже не заметил, как Сэм ушла. Пугающее осознание того, что он никогда не избавится от наваждения,
Кое-как Сэм добралась до своей спальни. Дрожь в теле не унималась. Слезы опять покатились по щекам. Сэм плакала из-за мужчины, которого она никогда не сможет понять, для которого ей никогда не стать по-настоящему близкой. Она рванула рубашку, и пуговицы беззвучно попадали на ковер. Сэм наконец забралась на кровать. Утром она примет душ и смоет с себя запах его тела, но сейчас ей не хотелось это делать. Даже после того, что произошло.
– Рафаэль сказал, что через час мы поедем в Рим.
– Да? – равнодушно отозвалась Сэм, взглянув на Брайди, которая вошла в столовую.
Брайди привела Майло, и он подбежал к матери. Сэм взяла его на руки и обняла крепкое детское тельце.
– Как прошло вчера торжественное мероприятие? – спросила пожилая женщина, наливая себе кофе.
Когда Сэм проснулась этим утром и спустилась вниз, Умберто, Брайди и Майло уже успели позавтракать. И, к ее величайшему облегчению, место Рафаэля во главе стола пустовало.
– Все было невероятно шикарно, – ответила Сэм, зная, что Брайди не терпится узнать все до мельчайших подробностей о великолепных нарядах и размахе приема. Она рассказала о приеме, пытаясь не вспоминать о том, что случилось после него.
Они добрались до Рима меньше чем за час. Один из помощников Рафаэля встретил их в аэропорту. Он сразу же повез Брайди на экскурсию в Ватикан. Сэм и Майло ждала еще одна машина, уже без водителя. Рафаэль ловко усадил малыша в детское кресло, установленное на заднем сиденье. Сэм поражалась, с какой легкостью он сделал сына неотъемлемой и даже, пожалуй, самой главной частью своей жизни.
Сердцебиение ее участилось, когда Рафаэль сел за руль. Все утро она избегала его, перекинувшись лишь парой слов. Он пристально посмотрел на Сэм, и кровь прилила к ее лицу от невольного воспоминания о прошлой ночи.
– Поехали? – спросил он.
Тон Рафаэля привел ее в замешательство. В его голосе слышались теплота и забота. Прежде он не говорил так. Сэм сразу же решила, что ей просто показалось, и быстро кивнула в ответ. Она обернулась к Майло. Малыш беззаботно улыбался, прижимая к себе плюшевого мишку. Это был подарок Умберто. Сэм была удивлена, увидев что-то очень похожее на слезы в глазах старика, когда они прощались. К тому же его взгляд то и дело задерживался на Брайди, которая выглядела очень взволнованной.
– Твой отец… Я не ожидала такого теплого приема, – заметила Сэм.
– Да… – согласился Рафаэль. – Я не предполагал, что он так быстро привяжется к Майло.
– В конце концов, он – единственный дедушка.
– Да, – кивнул он, но его лицо ничего не выражало.
– Мы должны… – Сэм осеклась и покраснела. – Я должна постараться, чтобы Майло виделся с Умберто как можно чаще. Думаешь, он захочет посетить Англию?
На губах Рафаэля заиграла улыбка, и он искоса взглянул на Сэм: