Роковое соглашение
Шрифт:
— Я, конечно, понимаю, дорогуша, что тебе особо не с кем поговорить, но следственные органы — не байки в женском сортире. Они на ус мотают, а потом людей по казенным домам таскают.
— Ничего я им особого не сказала. Про Катьку только. Но эта стервозина того стоит. Да черт с ними. Прокатилась волна, будто ты уже царицей стала. Надоело быть столбовой дворянкой.
— Пойдешь ко мне секретаршей?
— Ты чего, Викуля, у меня высшее образование.
— А мне со средним не нужны. Назовем тебя референтом. Тебя, стерву, я уже знаю, зачем же новую искать. Ты, во всяком случае, предсказуемая. Уже знаю, чего от тебя ждать можно.
— Кофе тебе в кабинет подавать?
— А почему нет. Моему мужу в постель подаешь, а мне на работе подавать будешь. Только я тебе зарплату в два раза подниму, а от Митьки ты цветочка на восьмое марта не дождешься.
— Надо подумать.
— Иди и думай, а сейчас мне не до тебя.
Наташа дошла до двери, но Вика ее окликнула.
— Где ты ночью была?
Подруга оглянулась и распахнула длинные черные ресницы.
— На что ты намекаешь?
— На Митьку, естественно, а не на Уткина.
— Клянусь, не видела, — она перекрестилась.
— Ладно, вали, партизанка.
— Опять не ночевал?
— Ну все, катись.
С работы Вика ушла в седьмом часу вечера. Пришлось заниматься организаторскими делами. На душе было неспокойно, ей взбрело в голову зайти в церковь помолиться, свечку поставить, записку заупокойную подать.
Проходя сквозь рынок, она купила косынку на голову, помня, что простоволосой не принято заходить в храм. Церковь она иногда посещала. В детстве ее мать водила, а теперь все ходят. В религии она ничего не смыслила, как большинство прихожан, но считала, будто церковь дает успокоение.
Вечерняя служба уже закончилась, но храм еще не закрыли. Она купила свечи и подошла к иконе Казанской Божьей Матери. Свеча зажигалась, но как только она хотела ее поставить, тут же гасла. Несколько попыток ни к чему не привели.
Вдруг в лицо ей подул ветер, словно сквозняк, но огоньки стоящих свечей даже не шелохнулись. Косынку сорвало с головы, и она покатилась по полу к выходу. Вика пыталась поймать ее, но косынка выскальзывала из рук, и Вика нагнала ее только на улице.
Второй раз Вика заходить не решилась. Сердце колотилось в груди, и она слышала его стук. Перекрестившись, Вика пошла прочь.
Уже на своей улице она наткнулась на мужчину лет тридцати пяти.
— Извините.
— Ничего, Виктория Дмитриевна. Хорошо, что мы встретились с вами.
— Кто вы?
— Я работаю на вашего мужа. Мы можем поговорить?
— Где Дмитрий?
— Очевидно, занят делами. Договор мы должны подписать вечером.
— А я тут причем?
— Чем вы так напуганы? На вас лица нет.
— Оставьте мое лицо в покое. Что вы от меня хотите?
— Дмитрий Александрович нанял меня для охраны вашей семьи. Я частный детектив, а не телохранитель, но у меня есть опыт в таких делах. Заинтересуетесь — расскажу, а сейчас я хочу все знать о вашем первом муже. Угроза исходит от него, как я понял.
— Скажите, пожалуйста! Значит, мой благоверный все же напугался. Только хорохорится, а сам охраной обзаводится.
— Не стоит недооценивать угрозы, особенно исходящие от людей, вышедших из заключения. Может, мы присядем на скамеечку в скверике? Я много времени не отниму.
— Сегодня весь день меня допрашивают. Ладно, идемте.
Они устроились на лавочке в скверике напротив дома.
— Вы разговаривали с Григорием Любовским. По-вашему, он серьезно настроен или блефует, пытается запугать или на самом деле людям жизнь попортить?
— Этот человек из-за пустяков не поедет в Москву. Судя по всему, у него есть сообщники из мест не столь отдаленных. По мнению Григория, в том, что его посадили ни за что, виноват Дмитрий Александрович, который и увел меня с собой.
Думаю, план мести Гриша не один день вынашивал. За восемь лет до чего только не додумаешься. А терять ему нечего. Как я догадалась, у него запущенный туберкулез, скорее всего, в открытой форме. У меня дед от такого же умер. Вряд ли я ошиблась с диагнозом.
— У Григория есть родственники в Москве?
— Нет у него никого. Он очень одинокий Мне его жаль, конечно, но я ничем ему не могу помочь. Совершенно чужой для меня человек. Кроме страха, ничего во мне не вызывает.
— Спасибо и на этом. Важно найти его раньше, чем он найдет вашего мужа.
— Интересная мысль. Значит, Дмитрий испугался и попросту сбежал из дома и спрятался. Хоть бы позвонил, а то я себе места не нахожу.
— Это я ему предложил на некоторое время скрыться. Зачем рисковать? Речь идет о жизни, а не о пустяках.
— А как же я? Обо мне он не подумал? Кто знает, что в голове у Григория?
— Не беспокойтесь, я послежу за вами.
— Этого еще не хватало!
— Вы об этом и знать не будете. Живите как жили.
Он встал и ушел. Вика достала сигареты и закурила. Странный тип. Она даже не спросила, как его зовут. И где Дмитрий разыскал его? Что он может? От пули никто еще не спасался. Какие шишки в подъездах подыхают. По сотне охранников имеют, а толку никакого. Захотят угробить — армия не поможет.
Вика задумалась. Что же творится вокруг? Начало или конец? Она опустила глаза и увидела собственные руки, которые рвали косынку на клочки, будто записку с дурным известием.
Часов в девять вечера муж все же позвонил. Говорил он торопливо и невнятно, что ему несвойственно.
— Вика, со мной все в порядке. По телефону говорить ничего не стану, линию могут прослушивать. Буду позванивать тебе на мобильник. За меня не беспокойся. Все, отбой.
Он бросил трубку и даже не спросил, как у нее дела. «Не беспокойся обо мне!». Ничтожество. У него и мысли не возникло, что и ей может грозить опасность. Махровый эгоист.