Роковое влечение
Шрифт:
Он берет меня за руку и ведет к самому краю. Вцепившись в его запястье смотрю вниз. Он улыбается мне, я улыбаюсь ему.
— О, боже, здесь же высоко.
— Я — рисковый парень.
— Это да.
Здесь так красиво, что аж дух захватывает. Мы смотрим друг на друга, и он наклоняется к моим губам. Внутри нежный трепет, головокружение и остановка сердца. Хотя нет, все еще бьется, да так громко, что вот-вот вырвется из груди.
Мы долго целуемся, стоя у обрыва, где под ногами пропасть. То, что началось нежно, перерастает в глубокий и очень распаляющий
— Кто будет защищать тебя, когда через полторы недели я отправлюсь на новое задание?
Полторы недели? У меня осталось всего полторы недели? Он обнимает меня, гладит по спине, я смотрю на мерцающие звезды, что отражаются в его глазах, и все внутри разрывается на части. На самом деле мне страшно и дело вовсе не в страхе за свою жизнь. Я боюсь, что уже не смогу жить без него.
Антонио прижимается лбом к моему, а я перебираю жесткие волосы на его затылке.
— Поэтому ты отправил меня домой?
— Ты должна была послушаться.
И снова он кидается к моим губам, прижимает к себе, поглощая с каждой секундой все жестче.
Он уедет и неизвестно, когда вернется, и вернется ли вообще.
Мы долго гуляем, спускаемся вниз, потом бродим по пляжу.
Антонио переплетает наши пальцы и сжимает руку непривычно крепко. После острова у нас на ладонях остались почти одинаковые шрамы. Это так удивительно и отчего-то сближает.
— Рад, что ты не послушалась, — разворачивается ко мне пират.
Смотрит в глаза, гладит по волосам и снова целует. Опьяненная счастьем позволяю это бесконечное касание губ.
Он провожает меня до двери. Через окно я вижу подглядывающего за нами Мансура. Хорошо, что мальчишка не выходит на улицу.
Антонио желает войти, я это вижу. Но я не даю ему этого сделать. Все дело в том, что несколько дней назад я взяла фотоаппарат Джу, и тайком сделала несколько фотографий своего пирата и распечатала в рабочем кабинете хозяйки отеля. Мне нравится разглядывать снимки перед сном. Да, немного безумно, но это моя маленькая тайна и меньше всего на свете я хочу, чтобы Антонио увидел, лежащие на диване снимке.
— Спокойной ночи, Антонио.
Медленно закрываю дверь. Он приподнимает свою рассеченную бровь и смеется. Не ожидал.
Когда дверь захлопывается, подбирая пышный подол, я подхожу к дивану, улыбаюсь, снова разглядывая красавца на своих фотографиях. Прячу снимки в книгу на столе, и вздыхаю, медленно расстёгивая молнию платья на спине.
Мгновение спустя в дверь раздается стук, наверное, это Джу увидела, что ушел Антонио, и захотела послушать последние сплетни. Улыбаюсь, открываю и вижу перед собой своего пирата с горящими от голода глазами.
В них читается наваждение. И пока я ошарашенно открываю рот, удивившись его появлению, он делает шаг вперед и снова пылко целует в губы. Настырно притягивая за талию, запускает мощную руку в прорезь расстёгнутой молнии на спине. Когда я чувствую его прикосновение к голой коже, по телу бежит табун одуревших от возбуждения мурашек.
Не могу больше. Я устала бороться с бесконечным вожделением рядом с ним. Расслабляюсь, впитывая жадные поцелуи, покрывающие мое тело. Он толкает к старенькому дивану. С силой придавливает меня к потрепанной обивке, смотрит пылко, почти с дикостью, и, грубо дергая ткань, исчезает в моих пышных юбках.
Я охаю, понимая, что именно он задумал. Развратно раскидываю ноги шире, от ощущения горячих губ и колючей щетины между бедер, тело простреливает бесстыжим желанием. Хочу его внутрь себя немедленно, но Тони решает иначе. Из моего рта вырываются пошлые стоны, когда язык пирата кружит по влажной плоти, бьет по чувственной точке. И я распутно поддаюсь его движениям. Активно хлопая кончиком, кружа, облизывая и целуя взасос до болезненных ощущений, он заставляет меня извиваться, дрыгаться и даже кричать. Плевать на все! Больше, еще больше этого тягучего кайфа, ползающего по всему телу, заставляющего грудь ныть, а ноги дрожать.
Поцелуи, еще поцелуи и дальше пальцы внутрь. Жестко и в тоже время сладко, до потери сознания. Я почти сразу достигаю оргазма, потому что со мной мой Антонио. И его руки не похожи не на чьи другие.
Но Антонио не собирается затягивать. И услышав, как я кричу, он ставит меня на колени, задирая подол, без церемоний набрасывая юбку мне на голову. Это немного забавно, и я смеюсь. Но суровому пирату не до шуток, сгребая руками мой зад, он отвешивает удар по правой ягодице и резко врывается, беспощадно тараня размякшее от удовольствия тело. Мне ничего не видно, но по мощным ударам внутри, я чувствую, как он соскучился и ждал этого момента, не меньше моего.
По стонам и хрипу, я определяю, что сейчас он себя не контролирует. И я не могу перестать улыбаться, прикусывая нижнюю губу, потому что именно я вызываю в нем столь бурную страсть. Болезненное вожделение. Измяв мой несчастный зад до синяков, Антонио усаживает к себе на колени. Теперь мы лицом к лицу, и он снова целует, да так глубоко, что я вынуждена хватать ртом воздух, чтобы не задохнуться. Мнет грудь через блестящую ткань.
Чертовой юбки слишком много, проще было бы снять надоевшее платье, но нам некогда. Антонио смотрит жадным, ненасытным взглядом, я ускоряю движения, пытаясь вобрать его, как можно больше.
Поцелуи смешиваются с грязными шлепками, безумными стонами и истеричными всхлипами, Антонио скидывает меня с себя, укладывая на живот. Это непередаваемый кайф быть почти раздавленной его большим и сильными телом. Движения пирата уже настолько грубые, что я кусаю обивку дивана, ощущая, как быстро кружится комната вокруг нас. Несомненно, этот наш секс — один из лучших. Хотя кто считал? Идеально, все просто идеально.
Он целует мой позвоночник, кусает шею, просовывает руку под мое тело, чтобы мять грудь через платье, тянуть выпуклости сосков. Приподнимаюсь на локтях, усиливая наше соединение, но он не пускает. Он здесь главный.