Роковой Париж
Шрифт:
Но вместо ответа Пётр ушёл поговорить с Аней, он не церемонился, был спокоен и суров:
— Ань, я тебя вчера предупреждал, чтобы ты не цеплялась к Юле? — И добавил: — Предупреждал. Прости, но Юля останется, а ты нет.
— Петя, ты что, с ума сошёл, что ли?! — возмутился она.
— Я не хотел, чтобы так вышло. Я мог терпеть твои выходки ради Сани, но теперь рядом со мной Юля, — равнодушно ответил он. — Саню я предупредил, он за тебя поручился, что ты не будешь.
Юля сидела молча, опустив голову, ей было не по себе от их разговора, затеянного из-за неё.
— Я ничего не говорила обидного, если
— Съедешь, — убедительно сказал Пётр и с любопытством спросил. — Какую же правду ты сказала Юле?
— Ты же, когда был с ней, всё-таки не удержался разок и отведал десерта! Разве не так?! — Аня поделилась своей правдой и указала на Юлю. — Она слишком проста для тебя и выглядит как серая мышь!
— По-твоему, это не обидно?! — Пётр сохранял спокойствие и посмотрел на Юлю, но та обижено молчала, опустив глаза.
— Нет, что в этом такого?! — пожала плечами Аня.
— Тогда в том, что ты съедешь, тоже нет ничего такого, — с её же интонацией сказал Пётр.
— Я же извинилась! И даже была готова подружиться, общаться и помочь ей выглядеть как девушка, а не как бомжиха с вокзала!
— Ань, прекрати! Ты перегибаешь палку! — грозно проговорил Пётр. — Отстань от Юли и иди собирай вещи!
— Никуда я не уеду! — Аня гневно зарычала и вышла из кухни.
Пётр сел рядом с Юлей, нежно обнял её и прижал к себе. Девушка сидела грустная и поникшая, от слов Ани она обросла комплексами, как пень грибами после дождя, и в жизни не чувствовала себя такой некрасивой и униженной.
— Юля, не обращай на неё внимания, — тихо заговорил Пётр. — Слишком много чести. За всей её самоуверенностью кроется очень много комплексов из детства. Она ищет всеобщего поклонения и восхищения, но это всё показуха. А ты настоящая и уверена в себе, вот она и выбивает тебя из колеи.
— Я и до неё была выбита из колеи, куда уж ещё, — мрачно отозвалась Юля. — Эти дурацкие очки, шрам. Лиза и Аня, они правы, я уже правда стала как Гарри Поттер. Даже если вновь отрастут волосы, ни макияж, ни платья меня не спасут, очки и шрам всё равно никуда не денутся.
Пётр наклонился, чтобы заглянуть Юле в лицо:.
— Юля, для меня ты прекрасна и такая! — А потом он снял с Юли очки и ласково проговорил: — И такая прекрасна, — затем стянул с неё резинку для волос, и те рассыпались по лицу. Мужчина их аккуратно отодвинул, провел пальцами по лбу. Юля подняла голову и посмотрела на него. — Ты всегда будешь прекрасна для меня, только не уезжай! — он ласково смотрел, а потом медленно поцеловал.
Юля сходила с ума, когда Пётр так нежно её целовал, и сердце опять забилось быстрее: «Как от него вообще можно уехать?!»
62
Конфликт замял Саша, он поручился за Аню и приободрил Юлю своими шутками.
Но в ближайшие выходные девушка всё равно поехала домой за вещами и документами для больницы. Пётр составил ей компанию, познакомился с мамой и братом Юли.
На этот раз девушка взяла с собой самые любимые платья, косметику, и не только ради того, чтобы утереть нос Ане. Теперь ей было для кого наряжаться, рядом с Петром не хотелось выглядеть серой мышью, наоборот появилось желание цвести.
Ведь Юля была
Пётр тоже отмечал, что Юля стала другая. В ней не было той детской жизнерадостности и энтузиазма, как в прошлом году. Она будто стала взрослее, серьёзнее, но с каждый днём былая игривость возвращалась. И он наслаждался девушкой, её искренней лаской, нежностью. Петру вдруг стало спокойно на сердце, он чувствовал себя расслабленным, отдохнувшим, счастливым — он устал жить без неё, словно без частички себя. И теперь хотел сохранить, сберечь, запомнить минуты, проведенные вместе.
Но ночью он наслаждался Юлей ещё больше, ведь ночь была только для них двоих, и стала любимым временем суток. Не приходилось сдерживаться, можно было просто любить, растворяясь друг в друге, наслаждаться страстью, ощущая близость тел. Пётр поражался Юле, в ней было столько огня, что она становилась неистовой фурией, а он сходил с ума от желания, когда видел, как она изгибается, всё больше и больше раскрываясь для него. Он обожал её и, как бы ни старался, каждый раз терял контроль от страсти, чувствуя её податливое тело, слушая стоны, и хотел бы любить её вечно. Но обычно девушка держалась недолго и, тяжело дыша, отодвигалась: «Я больше не могу, я сейчас умру». Пётр лишь умилялся растрепанной, запыхавшейся и обессиленной Юле. Он прижимал её к себе, и девушка быстро засыпала в его объятиях, а Пётр чувствовал себя самым счастливым мужчиной в мире.
Первую неделю Аня ни разу не заговорила с Юлей, лишь с равнодушным видом здоровалась и тут же теряла интерес, а та тихо радовалась, когда у стюардессы были рейсы. Но когда она возвращалась — девушки оставались дома один на один. Чтобы не скучать, пока Пётр работал, Юля снова взялась за перевод и любила расположиться на кухне с кружкой чая, уткнувшись в ноутбук. Каждый раз, когда Аня появлялась на кухне, она лишь усмехалась, делала свои дела и тут же уходила, не проронив ни слова. Но спустя неделю, она подсела рядом и спросила, что та делает. Юля даже подпрыгнула от неожиданности услышать её голос, но без былой враждебности и обиды сказала, что переводит книгу на русский. Аня заинтересовалась, расспрашивала про жанр, сюжет, даже попросила почитать Юлин перевод.