Роковой Париж
Шрифт:
Защита была рано утром шестнадцатого числа и прошла на отлично. Хоть комиссия и пыталась завалить его вопросами, Пётр был хорошо подкован и сумел поразить всех. После защиты к нему даже подошёл человек из конструкторского бюро и предложил работу, расспрашивал про разработки, описанные в его дипломе, попытки внедрения и создания прототипа, но у Петра это было лишь в далеко идущих планах.
Преподаватель Петра похвалил, порадовался за него и предложил, как всегда, поболтать за бутылочкой коньяка прямо на кафедре.
— Ну, что, Пётр, ты стал счастливым? — завел он разговор на любимую тему после пары рюмок.
— К сожалению, пока нет, но жизнь упорно подкидывает мне уроки, — усмехнулся он. — Я многое осознал после нашего последнего
— Что же тебе мешает быть счастливым? — спрашивал преподаватель.
— Не знаю. У меня всё хорошо, стал больше радоваться и острее чувствовать близких людей, больше их ценить. Но иногда появляется такое ощущение, что мне чего-то не хватает, что где-то остался пробел и нужно его заполнить, — рассказывал Пётр. — Как мой самолёт: совершенная концепция, но бесполезная без крыльев.
— И снова мы пришли к тому, с чего начали. Твой «пробел» — это внешние обстоятельства, которые диктуют тебе, что нужно это получить, чтобы быть счастливым. Вот ты защитил диплом, ты рад, но стал ли счастливее?
— Конечно, — улыбнулся Пётр.
— Для тебя ничего не должно было поменяться, — махнул рукой преподаватель.
— Я знаю и помню про счастье по умолчанию, — оправдывался Пётр. — Но разве может внутренне счастье сравниться с радостью обладания тем, что делает меня настолько счастливым, что светишься изнутри? Сам я так светиться никогда не смогу, — продолжал рассказывать он.
— Сможешь, если будешь упорно пытаться и работать над собой. Помни, ключ ко всему — это момент здесь и сейчас. Будь в нём! Будь счастлив в нём! — напутствовал преподаватель.
— Я работаю над этим, — улыбнулся Пётр.
Он попрощался, поблагодарил за советы, сказал, что его двери для преподавателя открыты в любой момент.
И вернулся в Москву.
Его самолет прилетал в три часа дня — Пётр шёл по аэропорту и думал, может, поехать сразу на работу, узнать как у ребят дела?
Багажа у него не было, поэтому Пётр быстро шёл мимо толп прилетающих, как вдруг увидел Юлю. Он сначала даже не поверил своим глазам, но почувствовала укол в груди, и сердце бешено забилось от волнения. Девушка ходила вдоль лент, лениво осматривала их, видимо, искала свой багаж. А Пётр остановился и смотрел на неё, не решаясь подойти или окликнуть. Ровно год назад он так же увидел её впервые и растерялся, сейчас его как будто снова поразила та же стрела — он не мог отвести взгляд.
Юля ненавидела аэропорты, она уже предвкушала, как будет выбираться из Домодедово, чтобы успеть доехать до Павелецкого вокзала — оттуда отходил автобус в Воронеж. Хоть времени было с запасом, но Юля могла и опоздать: она уже полчаса искала сумку. На выделенной ленте её не оказалось, и девушка бессмысленно бродила вдоль транспортеров, выискивая глазами свою сумку. Девушка поникла, задумчиво созерцая бесконечные чемоданы, и совсем не смотрела по сторонам. И вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд — повернулась и замерла. Неподалеку стоял Пётр и смотрел на неё. Она настолько обрадовалась, что готова была, как и раньше, с разбега броситься в его объятия. Так сложно было сдерживать эмоции, распирающие изнутри, Юля широко улыбнулась и быстро двинулась навстречу.
— Петя, привет! Как же я рада тебя видеть! — девушка с трудом сдержала порыв броситься ему на шею. Внутри словно прорвало плотину, и радость зашкаливала, Юля не могла сдерживать счастливую широкую улыбку.
Пётр держал себя в руках, хотя чувствовал волнение и сердцебиение, он лишь мягко улыбнулся в ответ.
— Привет, Юля, — пристально и внимательно разглядывал он девушку.
Она сильно изменилась, но казалась ему самой красивой. Юля широко улыбалась — она никогда не умела скрывать эмоции, было видно, что искренне рада его видеть. Пётр очень хотел обнять, прижать девушку к себе, он так по ней соскучился, но внутренний барьер, который он всё это время строил,
— Ты так оброс и подтянулся! — Юля бросила на него оценивающий взгляд. Он был такой красивый, что у девушки замирало сердце.
— Да, давно надо было подстричься, — равнодушно ответил Петр и кивнул на очки. — Зато ты совсем не обросла, и зачем тебе очки?
— Это чтобы лучше тебя видеть, — усмехнулась Юля. Она чувствовала холодность, исходящую от него, но сама не сдержалась. — Петь, прости, я не могу просто так стоять, позволь мне тебя обнять!
И не дожидаясь его ответа, обняла — прижалась всем телом, положив голову ему на грудь. Но Пётр не обнял в ответ, Юле показалось, что он даже не пошевелился, просто замер. Девушка закрыла глаза, ощутила тепло его тела, его запах и почувствовала себя невероятно счастливой. Все внутренние беспокойства, страхи вмиг испарились — рядом с ним она была в абсолютной безопасности. И поняла, что сейчас они словно единое целое, израненная душа засветилась, а сердце наполнилось теплом, радостью и любовью. «Он рядом!» — по щеке поползла слеза, но Юля улыбалась и наслаждалась этой близостью.
Девушка ощущала очень сильное напряжение в его теле, он был твёрдый, словно камень. Юля чувствовала, как сильно бьётся её сердце, она даже слышала стук в ушах, но потом поняла, что это не только ее собственное, но и сердце Петра. Она лишь крепче прижалась к нему, чувствуя, что их сердца стучат в унисон. Счастье переполняло, всё, чего ей хотелось — просто быть рядом с ним.
Юля еле слышно проговорила:
— У тебя так сильно бьётся сердце.
Когда Юля обняла его, Пётр замер, ошарашенный. Внутренний барьер трещал по швам, требовал оттолкнуть её, отстраниться, уйти и больше никогда не встречаться. Но он не мог. Девушка была так близко, что он чувствовал запах её духов, чувствовал нежные прикосновения рук и теплоту её тела. И вдруг стало так спокойно, легко, будто больше ничего не было и нужно. Пётр ощутил, что сердце забилось быстрее, но никак не мог его успокоить. Старался, держался из последних сил, но Юля своими объятьями и теплом растворяла в нём всё: злость, боль, внутренние барьеры и обиды — всё так быстро рушилось, что Пётр поразился. «Как она это делает?! Я полгода ненавидел её, а Юля просто обняла, так легко, просто, естественно». Он освобождался от всего, что угнетало его всё это время, а в сердце хлынул поток нежности и любви. Девушка будто опять наполняла его душу теплом и светом. Он чувствовал её власть, и сопротивлялся из последних сил, но, когда она тихо заговорила, последний барьер был полностью сломлен, Пётр вдруг расслабился в её хрупких объятиях и неловко, трепетно приобнял за плечи. Даже к горлу подступил ком: «Я пропал. Теперь я не смогу её никуда отпустить».
Юля не отрывалась от него, но когда он тоже обнял её и расслабился, улыбнулась и снова еле слышно проговорила:
— Петя, прости меня, пожалуйста.
— Я давно тебя простил, — так же тихо ответил он. Он уже месяц назад мысленно простил, но сейчас в её объятиях полностью избавился от всего тяжёлого, что было в его душе. Пётр вдруг почувствовал себя лёгким, свободным. Счастливым. Он вздохнул, потому что понимал, что снова зависим от неё, но наслаждался этим моментом, пока девушка была рядом, в его объятиях, и совсем не хотел её отпускать.
Юля ликовала, ведь она думала, что Пётр никогда её не простит. Ей казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди от радости — настолько она была счастлива, что боялась отстраниться, иначе точно кинулась бы его целовать. Но улыбка так и держалась на лице, а девушка крепко прижималась к Петру. Было ощущение, будто с их последней встречи прошло не десять месяцев, а один день, будто они и не расставались никогда.
Они стояли так минут пятнадцать, не отодвигаясь, не отстраняясь друг от друга. И Пётр первый нарушил тишину, осторожно спросив: