Роковой подарок
Шрифт:
– Именно Саша?
– Я не помню точно!
– Придётся вспомнить.
– Ну вот, он пошёл, а Волька стал рычать и кидаться, а потом побежал, и я за ним.
– Здесь?
Маня кивнула, и Раневский полез в траву.
– Вот там он лежал, где примято, видите? А в ту сторону кто-то убежал, Волька его напугал. По-моему, даже укусил, я слышала вскрик. А может, и не укусил, а просто прогнал.
Следователь обошёл место, где Маня нашла Максима, и углубился в лес. За деревьями его почти не было видно.
Маня задрала голову. Деревья качались в вышине, и небо было голубое и золотое, вечернее.
Очень хотелось домой, лечь и поплакать как следует.
– Вы меня видите, Мария Алексеевна? – позвал издали Раневский.
– Нет, – встрепенулась Маня. – Но я в принципе плохо вижу!
Затрещали ветки, закачались кусты, и следователь показался из леса.
– Ну, я нашёл место, откуда стреляли, – заговорил он на ходу. – Там дерево такое… с развилкой, можно локти удобно поставить, чтоб прицелиться как следует. И трава везде притоптана сильно. Так что поджидали вас, Мария Алексеевна.
Маня посмотрела на него.
– Пистолет нужно ещё поискать, вряд ли стрелок его с собой забрал. Вы не знаете, враги у потерпевшего были?
– Я его сегодня увидела в первый раз в жизни.
– А с женой у него какие отношения?
– Послушайте, – с сердцем сказала Маня, – я вас не обманываю! Спросите Рому Сорокалетова, он вам скажет! Максим Андреевич – его приятель и партнёр по бизнесу! Когда я Роме сказала, что хочу написать про похищение иконы, он мне сразу предложил съездить к этому Максиму как к величайшему знатоку!.. Так и было! Ну, правда!
– Я верю, верю.
– А этот ваш… подельник не верил, – наябедничала Маня. – Ну тот, второй. Он всё меня заставлял чистосердечно признаться!
– Ну, признались бы, нам работы меньше, – отмахнулся Раневский.
– Да ведь я никого!..
– Я понял, понял! Значит, из города не уезжайте, когда понадобитесь, вызовем, просьба явиться. Где этот ваш дом?
– На территории заповедника, деревня Щеглово, дом тридцать девять.
– Это за первым постом или за вторым?
– За вторым.
– А кто вам пропуска выписывает?
– Хозяйка, моя подруга Марина. Это же её дом!..
– К вам туда и не проедешь, – проговорил следователь задумчиво. – Всякий раз нужно пропуск выписывать.
– У меня постоянный.
И вдруг он попросил, нет, даже велел:
– Покажите.
– Сумка на диване осталась, где мы чай пили, – припомнила Маня. – Пойдёмте!
Напрямик через ухоженный газон они подошли дивану, и Маня достала пропуск. Следователь повертел его в руках и вернул.
И спросил неожиданно:
– Автограф дадите?
– У меня с собой книжки нет, – растерялась Маня.
– Ничего, в другой раз. Мы же с вами не навсегда расстаёмся!
Всё это было… странно, двусмысленно, и она так и не поняла до конца, верит он ей или нет.
– А как вы собирались обратно добираться?
– Я об этом не подумала, вот, совсем!.. Вызову такси, когда-нибудь же оно приедет!
– Такси на территорию заповедника не пускают.
– Господи, я езжу до первого поста, а там меня местные подвозят! Есть такой дядя Николай! Он всех безлошадных от поста забирает и везёт куда кому надо.
– Странно, что вы из Москвы уехали в нашу глухомань, – сказал следователь задумчиво. – Вы же… знаменитость вроде! И в деревне поселились.
– Я не навсегда, как вы выражаетесь.
– Да и на время – странно. Скучно, небось, одной-то.
– Ко мне подруга должна приехать. У неё в школе каникулы начнутся, и она приедет.
– Подруга, – повторил следователь. – Значит, до кордона я вас на служебной отправлю, а там вы этого своего дядю вызовете.
– Да не нужно, спасибо.
– Нужно, нужно, – заключил Раневский, и Мане показалось, он хочет убедиться, что она не врёт насчёт заповедника.
К дому номер тридцать девять в деревне Щеглово Маня добралась, когда уже совсем вечерело. В летнем платье было холодно – никакой куртки она не захватила, потому что была уверена: отправляется из дома ненадолго.
…Никто, уходя из дома, по-настоящему не знает, когда вернётся и вернётся ли!
Почему люди об этом не думают?…
Волька, обнаружив родной забор, до того обрадовался, что стал подскакивать, как бочка, на всех четырех лапах. Он поскакал, потом принялся нюхать траву и орошать кустики, а потом опять скакать.
– Пойдём ужинать, – позвала Маня. – Для тебя у меня ужин есть, а для себя нету!..
Она отперла замок – ключ был снаружи вставлен в замочную скважину, здесь все так оставляли ключи, мало ли, кому-нибудь из соседей понадобится спички взять или чаю отсыпать, – и зашла в дом.
Всего в Манином распоряжении было три комнаты – одна большая, с русской печкой прямо посередине, и две поменьше, окнами в сад. В одной из них Маня спала. К дому были подведены электричество, вода и газ, что очень облегчало жизнь, хотя свет часто выключали и приходилось коротать вечера при свечах, но Мане всё нравилось.
Она кинула сумку на великолепный кожаный диван, стоявший по левую руку, – этот диван подруга Марина, хозяйка дома, привезла когда-то из своего рабочего кабинета. На нём после многочасовой встречи с читателями однажды заснул кто-то из великих, то ли Орхан Памук, то ли Харуки Мураками, и Марина диван сберегла. Маня время от времени прикладывалась на нём полежать – чтоб набраться умных мыслей и писательского мастерства. Помогало не слишком, но Маня в диван верила.
– Волька, ужин! Неси посуду!