Роковой рейд полярной «Зебры»
Шрифт:
— А что делать с их вещами?
— Вы соображаете быстрее, чем я, — пробурчал Свенсон. — Все вещи нужно собрать и пометить. Это относится и к содержимому карманов. Одежду, к сведению всех, надо будет выстирать и продезинфицировать.
— И тем не менее было бы интересно знать, что мы все-таки ищем? — полюбопытствовал Бенсон.
Свенсон взглянул на меня.
— Бог его знает, — сказал я. — Это может быть все что угодно. Но одно ясно совершенно определенно: оружия нам не найти. Однако будьте особенно осторожны, когда станете помечать перчатки — по возвращении в Англию мы отдадим их на экспертизу,
— Если кто-то из них ухитрился пронести на борт штуковину размером больше почтовой марки, я ее найду, — заверил нас Бенсон.
— Вы уверены? — спросил я. — Даже если вы сами пронесли ее на борт?
— Что? Я? Что, черт возьми, вы хотите этим сказать?
— Я говорю, что эту самую штуковину могли вам подсунуть в медицинскую сумку или хотя бы в карманы — так, что вы бы и не заметили.
— Господи всемогущий! — Бенсон принялся лихорадочно рыться в карманах. — Такое даже не могло прийти мне в голову.
— Наивный вы человек, — сухо сказал Свенсон. — Ступайте и вы тоже, Джон.
Они оставили нас, и мы со Свенсоном вошли в домик. Еще раз удостоверившись, что двое тяжелораненых полярников были действительно без сознания, мы с капитаном тут же взялись за дело. Должно быть, прошло немало лет с тех пор, как Свенсон в последний раз драил палубу или плац, тем не менее сейчас он старался вовсю. Впрочем, как и я. Освободив один угол, мы перенесли туда по отдельности все вещи, разбросанные по полу и примерзшие к покрытым льдом стенам. Ни один предмет не был упущен из виду. Мы все перетряхнули и перевернули буквально вверх дном. Через четверть часа работа была закончена. Будь в комнате спрятан даже крохотный предмет, размером со спичку, мы бы непременно его нашли. Но, не обнаружив ничего подозрительного, мы раскидали все вещи по полу, чтобы снова все стало так, как было.
— М-да, а сыщики из нас совсем никудышные, — разочарованно проговорил Свенсон.
— Нельзя найти то, чего здесь нет. К тому же, мы даже не знаем, что, собственно, ищем. Давайте теперь поищем оружие. Возможно, он спрятал его в снегу, снаружи, хотя это маловероятно. Убийца вообще-то не любит расставаться с орудием убийства, поскольку он никогда не может быть на все сто уверен, что оно не понадобится ему снова. Мест для поисков у нас не так уж много. В доме он не стал бы прятать оружие, потому как здесь все на виду. Таким образом, искать нужно в метеостанции и в лаборатории, где лежат трупы.
— Но он мог его спрятать в развалинах сгоревшего дома, — возразил Свенсон.
— Вряд ли. Наш приятель находится здесь уже не один месяц, и за это время он, я думаю, узнал, что такое ледяной шторм. Любой предмет, окажись он снаружи, тотчас прихватит льдом и завалит снегом. С тем же успехом он мог бы замуровать оружие в быстрозатвердевающем бетоне.
И мы направились к домику, где некогда размещалась метеостанция. Осмотрев каждый ящик, каждую полку, каждый шкаф, мы уже было принялись вскрывать железные ящики с метеорологическими приборами, как вдруг Свенсон воскликнул:
— У меня есть идея. Через пару минут я вернусь.
Но он вернулся даже скорее, чем обещал, — ровно через минуту; в руках у него было четыре предмета, слабо поблескивавших
— Полагаю, это именно то, что вы искали.
— Где вы все это нашли?
— В тягаче. В топливном баке.
— Но как вы догадались?
— Очень просто. Вы же сами сказали — тот, кто один раз использовал пистолет, вполне мог снова им воспользоваться. Так что убийца должен был спрятать орудие убийства в надежном месте, там, где его не прихватит льдом и не засыплет снегом. К тому же этот мерзавец наверняка знал, что на морозе металл сжимается, и зарядить пистолет будет трудно, да и смазка может затвердеть. А на морозе не замерзают только две вещи — бензин и спирт. Но пистолет в бутылке джина не утаишь…
— Так-то оно так, — заметил я, — но металл все равно мог сжаться: ведь температура бензина всегда равна температуре воздуха.
— Может, убийца действительно этого не знал. А если знал, то решил, что так или иначе это место — самое надежное и удобное, благо всегда под рукой.
Капитан с любопытством следил за тем, как я извлекал из пистолета пустую обойму, потом он вдруг резко произнес:
— Осторожней! Осторожней!
— А, вы про отпечатки пальцев? После бензина их все равно не осталось. К тому же убийца наверняка орудовал в перчатках.
— Тогда зачем вам пистолет?
— Мне нужен только серийный номер. По нему можно легко вычислить владельца. Вполне вероятно, что у убийцы даже имеется разрешение полиции на ношение оружия, и получил он его, судя по всему, давно, хотите — верьте, хотите — нет. Не забывайте — убийца никак не рассчитывал, что его заподозрят в преступлении, не говоря уже о том, что кто-то кинется искать орудие преступления.
— А у них их было два — нож и пистолет. Но от пистолета слишком много шума — убийца мог переполошить весь лагерь. И все же ему пришлось использовать пистолет — потом. Хотя он прекрасно понимал, что рискует. А сначала он действовал ножом, и доказательство тому — рукоятка со сломанным лезвием. Судя по оставшемуся куску, это было тонкое и хрупкое лезвие, оно легко могло сломаться, особенно на морозе, когда наткнулось на ребро или когда убийца попытался вытащить его из тела жертвы.
— Значит… то есть вы хотите сказать — сначала он убрал кого-то, кто случайно оказался у него на пути, — свидетеля? — осторожно предположил Свенсон. — Этим самым ножом?
— Этот кто-то и стал его первой жертвой, — подтвердил я предположение Свенсона. — И кусок лезвия застрял в теле несчастного свидетеля. Но я не собираюсь искать этот обломок — неполезное занятие, оно отнимет уйму времени.
— Теперь я, кажется, готов согласиться с Хансеном, — медленно проговорил капитан. — Не понимаю, зачем было устраивать диверсию на лодке? Зачем нужно было убивать столько людей? Это же бессмысленно! Боже мой, тут, верно, и впрямь орудовал маньяк!
— Это, по-вашему, бессмысленно, — возразил я. — Зато убийца так не считал. Я не могу сейчас сказать, зачем ему понадобилось убивать столько людей. Но ведь зачем-то он это сделал! И пока что это остается для нас загадкой.