Роковой рейс
Шрифт:
Когда приземлились и он осознал, что спасен, не стесняясь нахлынувших чувств, подошел к пилотам и расцеловал их…
Хотя, когда Константин неделю назад сообщил, что на даче Сысойкина побывали менты, Андрей подумал о Геннадии: кроме него, никто не знал о потаенном гнездышке, где отсиживались похитители. Но тут же усомнился: какой ему резон? И вот случайная встреча в автобусе. Хорошо, что в свое время Дубосеков велел своим подопечным время от времени наблюдать за зданиями, где размещались руководящие сотрудники ФСБ и МВД, и заставлял запоминать их обитателей. А подполковника Михайленко Андрей видел не однажды во Дворце культуры на встречах с залетными депутатами Госдумы…
Андрей прилетел в Хабаровск по указанию Дубосекова для выяснения обстановки в местной организации «Патриотов отечества», где наметился нежелательный раскол. Обломонов, региональный «партайгеноссе», должен был его встретить, но то ли что-то случилось непредвиденное, то ли в ночной темноте и сутолоке они разминулись, но посланнику пришлось довольствоваться автобусом — в аэропорту в тот момент и такси не оказалось. Можно было подождать в зале ожидания — на улице было слякотно и промозгло, но Андрей, настороженный отсутствием встречающего, не захотел мозолить глаза местным филёрам.
Правда, поездка в одном автобусе и даже мимолетный разговор фээсбэшника и летуна ещё ни о чем не говорили — могли все-таки случайно оказаться рядом. Но Андрей, мобилизовав своих единомышленников (ему удалось связаться с Обломоновым), больше недели следил за подопечным, проверяя и анализируя его действия. И ничего компрометирующего не обнаружил. Ни встреч с подполковником, ни телефонных разговоров…
Но служба в разведке и в фирме Лебединского под патронажем Дубосекова научили Андрея многому: любая случайность, как утверждал шеф, вытекает из закономерности, и если в их рискованном деле появилась загогулина, исследуй дело до конца.
Андрей после долгих раздумий нашел способ, как проверить летуна. Перебравшись в Благовещенск, он оттуда связался с Геннадием и попросил его помочь курьеру пронести в самолет кейс с ценным грузом. В кейсе была взрывчатка. Расчет был прост: если Геннадий работает на ФСБ, он, несомненно, поинтересуется, что за груз в «дипломате», который нельзя пронести в открытую через контрольный пункт, и, несомненно, поставит в известность своих хозяев. Даже если фээсбэшники придумают какую-то каверзу, не станут задерживать опасного пассажира, курьер по счётчику в замке кейса определит, заглядывали в него или нет. Докладывать о своем подозрении шефу Андрей воздержался: если подтвердится, что Геннадий подсадная утка, Дубосеков голову снимет… Лучше самому расправиться с летуном. Нужно подождать.
Профессиональное чутье подполковника Михайленко, в которое Геннадий поначалу не очень-то и поверил, все же заставило быть осмотрительнее и осторожнее. Вскоре он убедился, что предупреждение было не напрасно: да, за ним установлена слежка. Кем — не трудно догадаться. А когда Андрей позвонил ему и дал ответственное задание, стало ясно, откуда ветер дует. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, кто задумал провокацию.
Для проноса контрабандного товара «патриоты» использовали ранее подкупленных аэродромных служащих. Значит, Андрей придумал коварный ход. Либо милиции его сдать, либо ФСБ. Хотя не очень-то умно и дальновидно… Нет, Андрей не такой примитивный противник, чтобы, не убедившись в своих подозрениях, подставлять сообщника. Вероятнее всего, он решил устроить Геннадию контрольную проверку. Что ж, хитри Маня, пока не подмял тебя Ваня…
Вернувшись из Комсомольска-на-Амуре и сдав полётную документацию в управление, Геннадий собирался ехать домой, когда к нему подошёл низкорослый, одетый в кожаную куртку и такую же кепку нанаец, изрядно подвыпивший, улыбающийся. Поздоровался:
— Здравствуйте, товарища капитана. Прилетела? Дым отечества нам сладка?
«И этот из партии патриотов? — опешил Геннадий. — Далеко забрался Дубосеков. Широко шагает». Как-то, будучи на рыбалке вместе с нанайцами, Геннадию пришлось немало с ними подискутировать. И советскую власть они ругали, и нынешнюю: не дают вволю ловить рыбу, налоги заставляют платить.
— Так дома же вам бесплатно строят, — возразил Геннадий. — Дворец культуры вон какой отгрохали, свет провели, радио, телевидение. Откуда же деньги брать?
— Зачем нам радио, телевидение? — возражали ему. — Нам рыба нужна. Много рыба. За неё мы всё купим, построим… Русский обижает нанайца. Корабли свои, лодки на река пустил. Заводы строит. Рыба ловит, воду портит. Плохо, плохо живёт нанайца…
Сами нанайские рыбаки вряд ли додумались бы винить во всем русских. Кто-то будоражил их, травил им душу. И вот у этого малого народа, почти вымершего до революции, стали вдруг выплёскиваться националистические амбиции. И ещё подметил Геннадий: недовольство высказывалось лишь тогда, когда аборигенов было большинство. Среди русских даже смельчаки предпочитали лебезить, угодничать. Вот и встретивший его «патриот» улыбается, дергает головой, изображая что-то наподобие поклона.
В руках у нанайца новенький кейс, судя по тому, как оттягивает руку, с нелегкой поклажей.
— Прав, прав ты, — не стал Геннадий фамильярничать и тоже кивнул: — Дым отечества нам сладок и приятен.
Нанаец тут же протянул ему «дипломат».
— Надо Южно-Сахалин отвезти. Регистрацию, однако, уже объявили. Моя туды лети, обратно лети.
— Хорошо, — понял Геннадий. — При посадке в самолёт я отдам тебе кейс. Не забудь бирку взять.
— Не забуду, не забуду. Товарища, однако, в зале сумка держит. Поменяемся…
— Вот и хорошо…
Геннадий прошел через служебный ход и направился в спецкомнату, где находился представитель службы безопасности. Но его, как назло, на месте не оказалось.
— Вышел по делам в зал, — доложил молодой солдат.
Геннадий положил кейс на стол. Глянул на замок. Наборный. Да, открыть его будет непросто. А надо. Попробовал нажать на защелку. Не поддается. Стал выщелкивать одну цифру за другой. Для специалиста такая задачка, наверное, особого труда не составляла бы, а он провозился минут десять. К счастью, нашел решение. Даже не ожидал, что так быстро получится. Поднял крышку, отвернул бумажную прокладку и чуть не ахнул: пластид. Взрывчатка! Килограммов двадцать. Не задумал ли этот «патриот» самолет взорвать? Вместе с собой? Он же летит этим рейсом… Нет, без детонатора. Кому-то предназначена. Кому?..
Осматривая внимательно кейс, Геннадий обратил внимание еще на одно цифровое табло на внутренней стороне крышки, под замком. Понял: фиксация открытия кейса… Хитри, Маня, пока не окажешься под Ваней…
Геннадий закрыл крышку и набрал номер телефона, оставленный Михайленко.
— Слушаю, — отозвался приятный женский голос.
— Это Геннадий. Я по поводу вашего объявления.
— Минутку… Привет, Гена, — услышал он густой мужской бас. — Ты откуда звонишь?