Роковой рейс
Шрифт:
Биктогиров был несколько шокирован внезапным появлением нежданного пассажира и его просьбой, но возражать не стал.
— Боюсь, холодновато вам покажется в этой одежке, — кивнул он на легкий плащ пассажира.
— Ничего, я закалённый, — бодро, с веселинкой, ответил сослуживец второго пилота. — И захватил с собой согревающее.
— Тогда в кабину. — Командир первым поднялся по трапу.
Геннадий пропустил вперед Дубосекова — как конвоир, следующий за арестантом позади, чтобы не сбежал. Только увидев своего старого знакомого, по вине которого был зачислен в преступники, Геннадий сразу понял, почему он здесь и как следует поступить. Значит, органам ФСБ удалось накрыть террористов. А этот каким-то образом сбежал и теперь пробивается не иначе как в Японию. Несомненно, он вооружен. Но на аэродроме в Благовещенске пытаться арестовать его не имеет смысла. А вот во Владивостоке… Там самолёт встретят, кому по долгу службы положено… Правда, Гавриил Прокопьевич, возможно, планирует заставить их сменить курс на Японию при подлете к Владивостоку. Но человек он рассудительный, должен понять, что туда долететь не хватит топлива. Да и Геннадию, похоже, он доверяет…
Геннадий усадил Дубосекова в грузовом люке рядом с принайтованными ящиками, в которых находились дорогостоящие приборы, принес из кабины меховую куртку. Пошутил:
— На случай, если ваш обогреватель окажется неэффективным.
— Спасибо, — поблагодарил Дубосеков, принимая куртку. — Может, и ты хлебнешь? — достал из внутреннего кармана плоскую бутылку с коньяком.
— На службе не употребляю, — отказался Геннадий.
— Сколько лететь до Владивостока?
— Чуть более трёх часов.
— Горючки хватит? — пошутил Гавриил Прокопьевич.
— Хватит. — Геннадий догадался, к чему вопрос. И добавил, чтобы развеять иллюзии опасного пассажира: — Во Владивостоке дозаправимся и вернёмся в Хабаровск. Не хотите туда?
— Нет. Меня во Владивостоке друзья ждут.
«Может, и правда?» — подумал Геннадий. Но тут же отмёл эту мысль: слишком он сосредоточен и напряжен. С таким настроением к друзьям не летают. Бежит…
— Отдыхайте. — Геннадий направился в кабину. Проходя мимо бортмеханика, шепнул ему: — Присматривай.
Тот недоуменно глянул на второго пилота — шутит? Но лицо Геннадия было серьёзно как никогда.
Едва взлетели, второй пилот связался с командно-диспетчерским пунктом и передал:
— На борту опасный преступник. Вооружён. Возможно, имеет гранаты. Прошу обеспечить посадку и задержание…
Самолётное переговорное устройство командира экипажа было переключено на внутреннюю связь, и об опасном преступнике Биктогиров даже не подозревал. Геннадий, чтобы не волновать командира, и теперь решил не ставить его в известность…
Вопреки ожиданиям Геннадия, Дубосеков вел себя паинькой: сидел в грузовом отсеке, набросив на плечи меховую куртку, и отхлебывал потихоньку коньяк из плоской бутылки. Чтобы окончательно успокоить «благодетеля», второй пилот вышел к нему и присел рядом. Спросил как человек, соскучившийся по родному гнездышку:
— Как там наш Волжанск?
— Стоит, — с ухмылкой ответил Дубосеков. — Процветает. Твои друзья, по-моему, больше сидят на земле, чем летают.
— А как Лариса?
Дубосеков посерьезнел, пожевал губу.
— Зря ты послал ей алмаз, — сказал с укором. — Бабы — дуры, разве можно им такие вещи дарить? — Отхлебнул коньяка, помолчал. — Почти сразу в лапы фээсбэшников угодила: где взяла, у кого купила. В общем, запуталась твоя невеста, чуть ли не каждый день ее то в ФСБ, то в милицию таскают. Видел ее дня три назад. Настроение, сам понимаешь… Я как мог успокоил её, пообещал помочь…
— Да, опрометчиво я поступил, — покаялся Геннадий.
Дубосеков промолчал.
Темнил главарь «патриотов», что-то знал более значительное. Да бог с ним, главное, всё получилось так, как Геннадий задумал. И он, удовлетворенный услышанным, вернулся на своё место. Гавриил Прокопьевич тоже вроде бы остался доволен разговором со своим подопечным и не проявлял никакой обеспокоенности. Лишь когда стали заходить на посадку, он прильнул к иллюминатору. У Геннадия замерло сердце: на стоянке почти на видном месте стояли санитарный автобус и пассажирский. Разглядеть, что в нем находятся люди, и догадаться, кто они, особого труда не составляло. А для бывшего сотрудника КГБ — тем более.
Геннадий ожидал, что Дубосеков посадку не разрешит, заставит теперь же взять курс на Японию. Но Гавриил Прокопьевич то ли делал вид, что ничего не заметил, то ли на этот счёт имел другие соображения.
Вскоре ситуация прояснилась. Как только «Ан-24» произвёл посадку и стал заруливать на стоянку, а бортмеханик рванулся было к люку, чтобы открыть его, Дубосеков выхватил пистолет и рявкнул, перекрывая шум двигателей:
— Стоять! И ни с места, иначе продырявлю. — Поднялся и подошел к пилотской кабине. Направил пистолет на командира экипажа: — Прикажи дозаправить самолёт. Перебросите меня в Японию, и я вас отпущу. Ни вы, ни груз ваш мне не нужны.
— Да вы что себе позволяете! — взъярился Биктогиров. — Ты кто такой?! — и сердито глянул на второго пилота.
— Не ори! — оборвал его Дубосеков. — Кто я, тебе знать не положено. Выполняй приказ, если не хочешь получить в лоб пулю.
Биктогиров весь налился кровью, дернулся в пилотском кресле вправо, влево, сверкая разгневанными глазами то на террориста, то на своего второго пилота, никак не в силах понять случившегося. Спокойный вид Геннадия еще больше взвинтил его.
— Ты… ты знал?
Геннадий кивнул.
— Что же ты молчал? Там, в Благовещенске?..
— Ты хотел еще там получить пулю?
Биктогиров снова дернулся в кресле.
— Всё равно мы никуда не полетим.
— Полетишь, если хочешь жить, — сказал Дубосеков и перевел пистолет на Геннадия. — Требуй заправку.
— Можно доложить, что самолет захвачен террористом?
— А разве ты ещё не доложил? — усмехнулся Дубосеков. — Подтверди, что у меня противотанковая граната. Я все предусмотрел, и лучше меня отпустить.