Роковые изумруды
Шрифт:
— Согласились?
— Нет. Выпил стопку абсента и пошёл осматриваться. Представленные девушки обладают азиатскими чертами лица, однако, предположительно, все родом из степных губерний. Один из завсегдатаев, а именно Яков Петрович Вислоус, жандармский офицер, после двух рюмок водки разговорился и рассказал, что единственная настоящая азиатка во всём кодле — некая Мини, сбежавшая откуда-то из Маньчжурии, все остальные не заслуживают внимания. От него же удалось узнать, что звезда заведения — некая Кармен, вроде как балерина не то из Мариинского театра, не то из Михайловского, в свободное время занимающаяся проституцией. Однако, Кармен — куртизанка элитная и держится бордельмаман исключительно
Полковник поднял вверх два пальца с зажатой в них папиросой, прервав доклад.
— Шлаевский, Вы любите театр?
— Эээ... В некоторой степени, смотря что.
— А надо будет полюбить. Доклад меня устроил, остальное, может быть, почитаю, как время будет. Теперь же марш на ринг, проверю, усвоили ли Вы уроки прошедшей недели. Потом забежите домой, приведёте себя в порядок, и в семнадцать тридцать тут как штык — пойдём с Вами в театр. В Большом как раз дают «Волшебную флейту»...
Уже в семнадцать сорок «Руссобалт М1931» ехал по скользкой от дождя мостовой Москвы. За рулём, в своём неизменном двубортном пиджаке и распахнутом сером пальто, сидел сам полковник фон Гринвальд-Рихтер. Шлаевский же скрипел зубами на каждой выбоине от боли в рёбрах после ринга и рассматривал в окно вечернюю Москву, пытаясь понять, зачем полковник потащил его в театр.
Войдя в зал, господа офицеры сели в девятом ряду партера. Рихтер моментально вытащил из кармана два театральных бинокля, вручил один Михаилу, сам же стал разглядывать проходящих мимо дам, особенно их декольте. Поручик какое-то время поизучал генеральские эполеты в первых рядах и бриллиантовые колье у их спутниц, после решил осмотреть ряды поближе. И тут его взгляд остановился на ней.
Марта Скорцетти. Эффектная стройная брюнетка в чёрном бархатном платье, красавица с изумрудными глазами и с украшениями под стать. Её алые губы пылали на весь зал, длинные ресницы томно вздымались и опускались. К ней, как мотыльки на огонёк, со всего партера слетелись кавалеры самого разного возраста и достоинства. Настойчивее всех был высокий кавалерист с пышными усами, то и дело отстраняющий своей массивной фигурой других кандидатов на близость к прекрасной светской львице и всё время старающийся её рассмешить. У него получалось, и карминово-красные губы уже несколько раз демонстрировали лёгкую белоснежную улыбку. Шлаевский вздохнул и опустил бинокль.
— Михаил, чего вздыхаем? Никак та брюнеточка в пятом ряду покоя не даёт?
— Эх... Это Марта Скорцетти, прима самого Дягилева на характерный танец. И самая красивая девушка, что я только встречал...
— Ну так и в чём же дело?
Шлаевский уныло посмотрел на полковника и снова вздохнул.
— Она меня даже не замечает. Кто я и кто она? Вон, возле неё капитаны с капиталистами борются, чтобы стульчик даме пододвинуть и веер подержать. А я? Даже не агент, так, стажёр. Ещё и не красавец...
— Но-но, полноте Вам. Вполне себе красавец. Да и одеты Вы сейчас по последней моде, сойдёте за праздно шатающегося отпрыска богатого семейства. Вот, держите.
С этим словами Рихтер вложил в нагрудный карман пиджака Михаила две сложенные купюры, достоинством в двадцать пять рублей каждая.
— В антракте сядьте со скучающим видом в буфете, закажите что-нибудь светское, хоть бы и абсент. Попивайте его и лорнируйте всех дам в зале, кроме неё. Эта кошечка не устоит и попробует привлечь Ваше внимание. Угостите даму чем-нибудь приличным,
— Вы правда так думаете?
— Уверен! Ух, знали бы Вы, сколько таких кошечек я в своё время уложил на постель в нумерах. Одну удалось уговорить даже прямо там, за кулисами. Это было незабываемо. Вот помню...
Начавшаяся опера помешала полковнику фон Гринвальд-Рихтеру подробно рассказать о своих любовных приключениях. В антракте Михаил поступил, как посоветовал коллега, а после спектакля Марта Скорцетти действительно сама подошла к поручику и завела разговор. Рихтер подмигнул Шлаевскому и быстро растворился в толпе. Когда Михаил, уже держа Марту под локоть, выходил из театра, ко входу подъехал знакомый «Руссобалт М1931». Полковник козырнул Шлаевскому:
— Михаил Владимирович, извольте-с ехать. И Вашу прекрасную спутницу подвезём — вот-вот дождь снова начнётся, не пристало такой красоте пешком ходить.
Марта кокетливо улыбнулась своей сияющей улыбкой, поручик же элегантно усадил её на заднее сиденье, сам сев рядом. Во время езды девушка как бы невзначай придвинулась поближе к своему спутнику, так что их плечи соприкасались всю дорогу. Когда «Руссобалт» остановился возле фешенебельного отеля, прима позволила Шлаевскому задержаться губами на её руке несколько дольше, чем это разрешали рамки приличий...
***
Михаил уже в седьмой раз посмотрел на часы. Было пять минут седьмого. Марта опаздывала. Или решила не приходить вовсе? Нет, не может такого быть. Просто дама должна опаздывать.
На этих мыслях приятный мягкий голос вырвал его из задумчивости:
— Поручик Шлаевский?
Он обернулся. Марта смотрела на него с лёгкой улыбкой, взгляд придирчиво скользнул с парадной, но несколько старомодной, тройки на букет алых роз, который он неумело ей протянул. Девушка элегантно приняла цветы, кокетливо улыбнулась и пошла к Тверскому бульвару, задавая темп. Шлаевский попробовал было взять её под локоть, но Марта аккуратным движением дала понять, что пока для этого рано. Хватит с него поцелуя руки при встрече.
Когда они были уже в районе Лубянки, небо стало стремительно темнеть и хмуриться. Поручик как бы случайно предложил зайти Марте в ближайшую ресторацию, к которой её усердно вёл. Прима кивком согласилась. Швейцар на входе принял у девушки пальто и расшаркался:
— Госпожа Марта! Прекрасно выглядите, как и всегда!
— Спасибо, Жожо.
Шлаевский закусил губу: ему и в голову не пришло, что каждый второй кавалер ведёт светскую львицу в элитный ресторан в центре. Идиот! Надо хотя бы с выбором напитка не оплошать.
Поручик придвинул своей спутнице стул, сел сам и взял меню. Бегло просмотрев цены, понял, что стоило всё-таки одолжить у полковника сотню-другую, как тот и предлагал. Ладно, надо вспомнить его урок про вина. Цветы же сработали. Вроде бы...
— Господин и его прекрасная спутница готовы сделать заказ? — обратился к Шлаевскому быстро подоспевший официант в малиновой ливрее.
— Будьте любезны, бланманже и «лафит 1860», с южных склонов.
Марта неожиданно дёрнула левой бровью в красивом изгибе, подняла на поручика взгляд и едва заметно улыбнулась.