Роксолана Великолепная. В плену дворцовых интриг
Шрифт:
Рустем осторожно оглянулся на постель, где все также неподвижно лежал Сулейман. Роксолана перехватила взгляд зятя. Чертов трус! Вот кому не быть султаном. Вопросительно приподняла бровь:
– Или тебе тоже нужна тугра на фирмане по этому поводу? Рустем-паша, пойми, у нас просто нет другого выхода, уже сегодня самозванца освободят, и никакая охрана не сможет удержать половину Стамбула, которая штурмом возьмет тюрьму.
– Но Диван…
– А его отрубленную руку принесешь на заседание Дивана в доказательство
– Да, госпожа.
Роксолана понимала, какую ответственность взвалила на плечи зятя, но знала и другое: ни у нее, ни у него выбора нет. Невесело усмехнулась: исполнялось желаемое, у нее есть возможность казнить пусть не самого Мустафу, но хотя бы его двойника. Хотела ли она этого? Честно призналась себе, что хотела. Только раньше, чтобы освободить путь к трону своему сыну, неважно какому, а теперь, чтобы… сохранить жизнь не только свою, но и султана.
Присела на край ложа, взяла руку Сулеймана в свои руки:
– Простил бы ты меня, если бы знал, что я делаю? Сулейман, но у меня нет другого выбора. Ты ведь тоже приказал казнить Мустафу, верно? Понимаю, что это не оправдание, но если завтра освободят этого человека, то мы все погибнем. Селим не успеет в Стамбул, и Баязид тоже. Наша защита слишком слаба, чтобы удержать не только трон, но и сами наши жизни.
Снова показалось, что пальцы султана дрогнули, пожимая ее руку. Снова удивилась тому, что безжизненная не подвижная рука такая теплая.
Раньше это давало надежду, что все изменится, сейчас она не имела времени даже задуматься над этим. Все в воле Аллаха, будь что будет, но она должна сделать все, чтобы спасти Сулеймана, спасти трон, спасти себя и сыновей.
Устало поднялась, вздохнула:
– Только бы Рустем справился, не струсил… Я пойду переодеться и отдать распоряжения на сегодняшний день.
Рустем-паша не струсил, он осознал опасность и, выйдя из покоев султана, прямиком направился в подземелье, где сидели только что привезенные мятежники. Следом шла личная охрана и десяток янычар из тех, на кого он мог положиться. Это на случай, если сопротивление окажет охрана тюрьмы.
Но сопротивление не оказали, ведь это Рустем-паша пару часов назад распределял по отдельным камерам привезенных мятежников, которых якобы ждал суд.
Коротко бросил начальнику охраны тюрьмы:
– Выполняю приказ Повелителя!
Пока не опомнились, поспешил к камере лже-Мустафы, на ходу, выхватывая меч. Охранник усмехнулся в усы: ишь как боится паша за свою шкуру, не рискует даже к скованному цепью преступнику без обнаженного меча входить.
И так и остался с открытым ртом, когда этот самый меч вдруг уверенно отсек голову главарю мятежников, а потом зачем-то левую руку.
– Запри снова, – кивнул на залитую кровью
А остальные пришедшие с султанским зятем вооруженные люди, уже расправлялись с сообщниками мятежника. Большинство спало вповалку после изнурительного пути, но первые же крики разбудили, кто-то пал под ударами мечей, там не проснувшись, кто-то попытался сопротивляться. Но как сопротивляться скованными руками?
И все же трое людей Рустем-паши пострадали, двое тяжело ранены, один убит.
Однако пашу мало интересовали раны, кто их считает?
– Проверьте, не осталось ли живых.
– Нет, паша, уже проверили…
– Тела всех на свалку собакам, предатели нашего султана не имеют права быть похоронены с честью. Тело главаря оставить, как есть, пусть пока валяется в камере.
– Крысы доберутся, – равнодушно поскреб небритую щеку глава охраны.
– За один день не съедят, а съедят – не велика потеря. Мы приказ Повелителя выполнили.
– Рустем-паша, а можно задать вопрос?
– Говори.
– А правда, что Повелитель столько дней уже не встает с постели? Как его здоровье?
– Повелитель бодр, хотя очень устал в походе. Скоро совсем поправится.
Несмотря на бодрый тон паши, было видно, что слышавшие его речь не очень верят ей. Рустем-паша нахмурился:
– Ты что не веришь?
– Верю, верю, – замахал руками охранник. – Да продлит Аллах дни нашего Повелителя!
Остальные присоединились к пожеланию, Рустему показалось, что на всякий случай.
Да, султанша права, стоит только сейчас показать свою слабость, и погибнешь. Но как же Повелитель? Легко говорить, что он почти здоров и полон сил, а что в действительности? Когда он встанет?
И ведь у султанши не спросишь, огрызнется сильней, чем он сам только что.
Дурные вести разносятся быстрей хороших.
Рустем-паша не успел сообразить, куда теперь девать мешок с отрубленной рукой, как к нему во дворе уже подскочил Кемальзаде Мустафа:
– Рустем-паша, вы казнили мятежников? Казнили того, кто… выдавал себя за Мустафу…
– Да, – мрачно подтвердил паша.
– Без согласия на это Дивана?
– По приказу Повелителя!
Секретарь чуть смутился…
– Но в Диване потребуют… Что это?! – он почти в ужасе кивнул на капли крови из мешка. – Голова преступника?
– Нет, его рука.
– Рука?
– Как доказательство того, что это был не шехзаде Мустафа, а самозванец! У шехзаде на руке шрам, – Рустем вытащил руку из мешка, продемонстрировав Кемальзаде.
Того передернуло…
– Вам не кажется, что пора вмешиваться? – голос тревожный.
– Пора, господин…
– Тогда помогите мне и поскорей.
– Да, господин…