Роль жертвы
Шрифт:
— Вот-вот. Дадите машину на место съездить?
— Уазик стоит во дворе, я сейчас водителя подниму.
На месте происшествия работа шла споро. Мигулько нервно курил на улице. Он спросил меня, как задержанный, я рассказала ему о результатах осмотра.
— Костя, ты не выяснял, где именно этого деятеля задержали?
Костя показал мне дорожку, по которой, исходя из показаний постовых, брел наш подозреваемый.
— А фонарик у тебя есть? — спросила я.
— Обижаешь, — Костя вытащил из кармана и протянул мне фонарик.
Направленным лучом света я прочесала
— Смотри, Костя, — я присела и показала подошедшему Мигулько на рыжие капли и мазки вдоль стены дома. — Смотри, здесь тащили кого-то. И кровь капала. А вот здесь ее размазали.
Костик выхватил у меня фонарик и стал обследовать землю дальше. И нашел явственные следы протекторов шин. Именно от них тянулись мазки и капли.
— На машине привезли? — он посмотрел на меня.
Я кивнула.
— Костя, здесь делали поквартирный обход? Установили личность задержанного?
— Обход сделали, я лично вместе с участковым прошелся по квартирам. Пока все отрицают.
— И Буров сюда притяжения не имел?
— Ну, вот этого я не знаю, но пока данных таких нет. Здесь никто не признался, что Бурова знает.
— Еще вопрос. Чем Бурова ударили?
— Не знаю, Маша. Там, в парадной, орудия нету. Здесь ребята осмотрели окрестности. Мусорные бачки и урны проверили, тоже ничего не нашли.
— Ага. Значит, орудия нет. И при нашем задержанном тоже нет ничего, чем он мог тюкнуть Бурова. Зато ксива буровская в кармане. Куда ж он в таком случае дел орудие убийства, если считать, что он вот только вывалился с места совершения преступления? А?
— Подставили? — Костик полез за новой сигаретой.
— Подставили. Те, кто убил Бурова и привез труп сюда.
— Куда ж он поперся в выходной? Вот дурак, хоть бы меня предупредил... Хотя он до меня мог не дозвониться.
— Послушай, Костя, мне ребенок сказал, что мне кто-то звонил днем. У Бурова мобильника не было?
— Что ты, откуда? А вот телефонная карта была. Пойдем-ка, посмотрим.
Мы вошли в парадную, и сразу увидели рядом с телом на листке бумаги, расстеленном на полу, все буровское богатство, аккуратно вынутое у него из карманов: одноразовая зажигалка, старенький бумажник, перочинный нож и таксофонная карта. Отлично; можно будет проверить, звонил он мне или нет.
Может, телефонная карта хранит сведения и о другом звонке — связанном с убийством. Хуже, если Буров звонил из кабинета или ему звонили в кабинет.
Мы с Мигулько рассказали дежурному следователю, занятому протоколом, о том, какие следы мы обнаружили на улице. Следователь пообещал, что все зафиксирует. Здесь вроде бы все шло как надо, и я, отведя Мигулько в сторону, предложила ему не терять времени — поехать в наше РУВД и открыть кабинет Бурова. Вдруг там есть хоть что-то, что натолкнет нас на разгадку. После того как стало ясно, что труп Бурова привезли сюда на машине, в «пьяное» разбойное нападение уже не верилось.
— Смотри, — рассуждала я по
— Остались сущие пустяки — найти это место, — цедил Костя. — Как ты себе это представляешь?
Я пока себе этого не представляла, хотя некая смутная идея брезжила в мозгу, но никак не могла оформиться во что-то конкретное.
В дежурке РУВД нас встретили сочувственными взглядами, и явно рассчитывали на подробности, но Костя, ответив на слова утешения, быстро прошел наверх, а я поторопилась за ним.
Поднявшись в убойный отдел, мы немного постояли возле двери в буровский кабинет, невольно оттягивая момент, когда мы войдем туда. Войдем и осознаем, что хозяина кабинета уже нет в живых. Потом Костя достал связку ключей и, выбрав нужный, открыл кабинет; я заметила, что руки у него слегка дрожали.
Остановившись на пороге, мы обвели кабинет взглядом.
Вот на подоконнике вымытые и перевернутые бокалы, из которых мы пили коньяк в ночь с пятницы на субботу. В углу у сейфа стоит пластиковая бутылка с коньяком; насколько я могла судить, содержимого в ней с пятницы не уменьшилось, значит, после нашего ухода Буров не пил в одиночестве.
Все в кабинете было так же, как в пятницу; только Бурова уже не было в живых. Обводя глазами кабинет, я видела перед собой замызганный пол парадной и кровь вокруг трупа. Мигулько присел на диван и обхватил голову руками. Я присела рядом и, выждав некоторое время, тронула его за рукав.
— Костя, — позвала я, — какими делами он занимался в последнее время? Не мог он начать что-то раскручивать и наступить кому-то на хвост?
Костя поднял голову.
— Нет, — уверенно сказал он. — Ничего такого взрывоопасного у Лехи не было. Он месяц всего работал; за такое время врагов не наживешь.
— Как знать, — я покачала головой. — Давай посмотрим его бумаги.
— Давай, — Костя слабо улыбнулся. — Леха нам время сэкономил, все тут — и место работы, и место жительства. Эх.
Пока Костя размышлял, стоит ли приглашать начальников и создавать комиссию для того, чтобы вскрыть сейф своего покойного сотрудника, я подошла к шкафу, распахнула его дверцы и снова пробежалась глазами по полкам. Аккуратно расставленный чайный сервиз, не мейсенского фарфора, а значительно попроще, постельные принадлежности — это я уже видела. Я присела и заглянула на нижнюю полку. Там стояла старенькая спортивная сумка, форменные ботинки, а в угол были задвинуты две пятикилограммовые гантели. Оглянувшись на Мигулько, который все еще совещался сам с собой, я вытащила из шкафа сумку и решительно расстегнула на ней молнию. Так, полиэтиленовый пакет с трусами, носками и майками отложим в сторону; джинсы, носовые платки, бритва, коробка с какими-то гайками. Вот то, что мне нужно: из-под хозяйственных принадлежностей и выудила потрепанную записную книжку с разлохматившимися страничками. В нее были вложены какие-то бумаги — ксерокопии, сложенные вчетверо.