Ролевик. Сталкер

Чернояр Дмитрий

— Рэсси, дай попить нашей гостье, — и добавил в ответ на её молчаливый взгляд в сторону стакана. — Воды, а не твоего любимого алкоголя.

Девушке он сказал на абсолютно незнакомом языке, однако... Переводчик и тут справился, очень шустро снабдив пониманием. Названная Рэсси кивнула, и, оставив сигарету в массивной пепельнице, повернулась к стойке, расположившейся за её спиной. Несколько секунд спустя девушка протянула мне стакан... А моя рука несколько раз прошла сквозь него, не встретив никакого сопротивления. Стараясь не выпучивать глаза и не выказывать никакого удивления, я сосредоточился и, поймав момент стабильности тела,

таки сцапал тару. Осторожно сделав пару глотков, убедился, что вкус и состав более чем приемлемы. Кожу тянуло, всё жутко чесалось, хотелось забиться куда-нибудь в тёмный угол и самозабвенно чесаться, чесаться, чесаться... Я вылил остатки воды на голову: помогло; жидкость, шипя, обращаясь в тонкие клубы пара, впиталась в тело. Мне стало заметно легче, и даже мысли забегали как-то более шустро, что ли?

— Грациас, — языку было лень шевелиться, но благодарность выразить каким-то образом надо; да и сомневаюсь, что моя уставшая моська передаст именно нужные эмоции, а не какой-нибудь двусмысленный оскал, заставив новых знакомцев снова схватиться за оружие.

Парень настороженно улыбнулся:

— Ну что, сестра-славянка, тебя-то каким ветром занесло?

Рыжая с ножом обратилась к нему:

— Что происходит?

Татуированный, расслабившись, с нескрываемым удивлением обернулся:

— А ты ещё не поняла? Это такая же, как ты, пришелица. И тоже с Земли. — Подумав немного, веско добавил: — Хотя мне тоже интересно, ЧТО ЗА ХРЕНЬ тут происходит.

Да мать твою... Снова Силой качнуло. Что это за Довакин местного разлива? Тоже рыкнуть, что ли? Хотя нет... И связки жалко, и за последствия отвечать придётся. И... таки сколько же из присутствующих тут — земляне?

Рэсси, забрав стакан, вернулась к бокалу и продолжила планомерно накачиваться каким-то вкусно пахнущим алкоголем, а пирсингованная повела носом и, наконец-то, спрятала оружие в ножны:

— Она — лисица. Запах её.

Спасибо, кэп!

Хотя где она тут запах лисы уловила, не пойму. Скорее, тянет пылью, потом, горелым камнем, и всё это густо перемешано брутально-няшной смесью запахов прокалённого песка и душистых трав.

«Ситх», как-то разом обмякнув, обречённо, с великим неторопливым, как те самые короли, пафосом, сфейспалмил. Тяжёлая у него рука... Или кожа нежная... Отпечаток пятерни ещё долгое время явственно проступал на татуированном челе. Рыжая симпатяха, не выпуская из руки бокала, а сигарету изо рта, улыбнулась и похлопала парня по плечу:

— Радуйтесь, еще две рыжих девушки на борту, да и магией огня балуются.

От блин... Я что, попал на собрание сообщества анонимных пиромантов?

Усталость накатила вновь, боль в затылке, уже ставшая практически родной, немного усилилась. Чувствуя слабость в ногах, я прислонился к стене, а потом и вовсе сполз на пол. Впрочем, вопрос-то задан, отвечать надо.

— Мотает вот по мирам и пространствам... Большой «кабууум!» — и я в полёт... — Я наставительно потряс указательным пальцем: — Не играйте, дети, в сапёров... Особенно с артефактами, не вами созданными...

Довакин подозрительно прищурился сначала в сторону Рэсси:

— Тебе одной Олы мало? — а потом глянул на меня. Не меняя прищура, что характерно. — Понятно... Назовёшься?

И пересказал мой ответ пирсингованной. Та глянула на меня, задумчиво почёсывая острый подбородок и щуря раскосые глаза:

— А я магический сапер. Разряжаю артефакты от магии на раз-два. И что-то не представляю, как ты МОГ так сделать.

Опаньки... даже не так. Опаньки! Во, так гораздо лучше, хотя и не передаёт в полной мере всю степень удивления. Номер раз: отвечала она на абсолютно чужом, резковатом языке, чуждом миру, в который меня занесло. Номер два: пирсингованная каким-то образом узнала, что я мужского пола... Вопрос: откуда инфа? Телепатия? Вряд ли... Скорее всего — что-нибудь навроде расовых способностей. А может и ещё какая-то причина...

На губах Рэсси расцвела коварная улыбка:

— Хорошего должно быть много, — она опустошила бокал, с явным интересом наблюдая за происходящим.

Я попытался улыбнуться, но сильно сомневаюсь, что получилось хоть что-то приличное и подобающее случаю.

— Кайна, кицурэ. Старшие лисы. Не путать с кицунэ — это наши младшие... А вообще — Лекс, Александр, то бишь. Был. На Земле.

— Я — Макс, — «ситх» прислушался к моему не вовремя и крайне громко уркнувшему голосу желудка: — Есть будешь, Лекс-Кайна?

Упоминания о еде заставили организм заметно приободриться, а желудок выдал ожидательно-требовательную трель.

— Конечно буду!

Однако... Пожалуй, стоит предупредить о проблемах биореактора под названием «желудок молодой кицурэ»:

— Только жру как бригада десантников...

Пирсингованная всё же расслабилась, но заметно сразу — случись что, мигом и заклинанием приложит, и ножом под рёбра попотчует, и ещё какой радостью одарит.

— Моё имя Рей из Красный волков, и... Эх, лисов мы не очень жалуем...

Забавно... У них тоже есть кицурэ или кицунэ? Хотя по Рей не скажешь, что имеет отношение к родственной расе: ни хвоста, ни ушей... Только острые белоснежные зубы и не менее впечатляющие когти.

Тем временем Макс, повеселев, плюхнулся за стол из какого-то серого не то металла, не то пластика с отделкой под металл:

— Рэсь, где наш ужин?

Девушка вздрогнула:

— Меня понизили до официантки?

«Ситх» пожал плечами:

— Я не вижу нашего кока. А с комбайном ты управляешься лучше.

Я обратился к Рей, минуя посредничество Макса:

— Я в огнелисы не напрашивался... Куда засунули, таким и бегаю.

Рэсси небрежно швырнула окурок в пепельницу и заорала так, что уши непроизвольно прижались к голове:

— Эй! Где жратва?!

— ...Впрочем, волков люблю. Благородные они, — закончил я, разглядывая исполненную скепсиса мордашку Рей. Та широко улыбнулась, всеми тридцатью с лишним острыми, как бритва:

— Бывает.

Макс кивнул на стол и я, вполне себе понимая, что особых приглашений не будет, а так же что «ин дер гроссен фамилие нихт клювен клац-клац!», вяло пополз к усевшейся компании. Стоило только присесть, сбросив рюкзак, как боль нахлынула вновь. Острый приступ заставил скорчиться, показалось, что внутри черепа катаются несколько противопехотных, раскалённых докрасна ежей, глаза застил мутный туман, а кожей щёк ощутил горячие ручейки слёз. Пальцы судорожно сжались на столешнице, сминая с тугим, долгим скрежетом неподатливый металл. Этот малоприятный звук чудесным образом убавил огонь в голове, вернув более-менее ясное мышление. Я смахнул слёзы и едва удержался от смеха: вся троица сидела с глазами, характерными для анимешных смайликов: о_О 0_О о..о, и пялилась этими самыми глазами на творение рук моих.