Ролевик. Сталкер

Чернояр Дмитрий

— Ну да, пушистый. Дракона загрыз, а туда же — всё добрячком быть хочешь. Нельзя так, не получится.

Евпатий его паладинистость коловратом! Это как это он дракона сумел захарчить?!

— Сам знаю, что не получится. Но это не значит, что и пробовать не стоит. Кстати, я тут спросить хотел...

— Чего?

— Да вот всё думаю, где ты ту бутылку водки взял. Я такую только из советских запасов пил.

— Где взял, где взял... В ларьке купил.

— На Земле?

— А ты ещё где-то встречал «Столичную»?

— Так ведь её теперь

не продают, тем более настоящую, — дёрнув мечтательно кадыком, вклинился в обсуждение огненной воды Койот. — Союз распался же.

— Это на вашей Земле Союз распался и водку в ларьках не продают, — объяснил Лаганар.

И тут, что называется, меня не по-детски вставило.

— Не ваша это Земля, другая, — Дедок почесал грязно-белую бороду. — Другой мир, хоть и похожий. История там где-то не туда свернула или ещё чего, не знаю — а на вашу Землю мне путь заказан, не по зубам орешек. Да и вообще, я там во всех ориентировках...

— И много их таких, эээ... Земель? — Миа опередила готовый сорваться с моего языка вопрос.

— Да полно.

— Так, стоп! — Официальный представитель несуществующего бога, несущий попутно возмездие во имя Луны... тьфу ты, в его славу, замотал головой из стороны в сторону. — Значит, на другие Земли ты проникать можешь. А кроме водки что-нибудь оттуда притащить пробовал?

— А зачем? Мне не надо, а вам... Ну, разве что с вами на что-нибудь полезное поменяться.

Блин, пока тему в сторону не увели, надо спросить.

— Значит, Союз где-то жив остался? Не подскажешь, может, хоть там наших забугорных злейших друзей как следует нагнули и куда надо поставили и чего надо вставили им? — Раз уж этот дед по мирам шатается, то наверняка должен знать. Во мне проснулась классовая ненависть к народу потребления, считающему себя пупом и хозяином мира. Не может просто быть, что хоть в одном мире, но они не отхватили по щщам. Несправедливо это будет, как ни крути.

— Как будто есть разница. Где тех нагнули, где этих, а где и не было ни тех, ни этих никогда. Вражда приходит и уходит, водка остаётся, — а дедок-то философ, хоть и явно крайне скользкий и мутный тип.

— Мальчики, хватит уже про свою водку, а то мы сейчас с Сашей будем вам мозги ломать брюликами и соляриями, — внесла свои пять копеек эльфка.

Я покосился на судорожно трясущегося метаморфа. Судя по перекошенной морде лица, его явно тянет заржать. Но нет, пронесло. В смысле, не заржал. Ну и славно, ибо не хочется пока что контору палить.

Дедок, как ни удивительно, сделал хорошее дело: не позволил мне облажаться в дискуссии о соляриях и бриллиантах, а заодно напомнил, что мы тут не на пикник собрались:

— Так, я не понял, мы переносится будем, или как? Или вы уже раздумали отсюда куда-то уходить?

— Ну давай, переноси, раз надо, — отмахнулся Клеймор, коего явно не интересовал ни способ переноса, ни возможность изучить это магуйство.

— С чего такой пессимизм? Там, между прочим, тепло, светло, и мухи не кусают.

— Нам-то что делать? Командуй давай, телепортатор! — судя по тону, и метаморфу этот дед успел приесться хуже горькой редьки.

— Поближе встаньте, и это... Зажмурьтесь.

— А зажмуриваться зачем? — поинтересовался я.

— Не спрашивай, — зыркнул из-под кустистых бровей старик, — просто делай.

— Как пожелает ваше высочество, — паладин отвесил издевательский, едва ли не шутовской поклон.

Лаганар, тем не менее, проигнорировал его ужимки и, дождавшись пока мы встанем компактной кучкой, шарахнул посохом о песок.

Закрывать глаза я и не подумал — надо же глянуть, как это дедок магичит. Правда, ничерта не понял... Не успел. Вокруг нас завертелся радужный пузырь искривлений, затем лопнул, субъективно (субъективно ли?) выворачивая всю компанию наизнанку, мотыляя по какому-то туннелю, сплошь состоящему из рифлёных уголков... При этом, опять же, показалось, что время вообще не движется. И странное ощущение пребывания себя в двух местах, закончившееся резко и внезапно темнотой.

— Ы-ы-ы! Крутотенечка! А ещё разок можно? — мне реально понравилось, ощущения как на русских горках, только в сотни раз острее и приятнее.

— Буэээээээ! — То ли метаморф, то ли Койот не удержали содержимого желудка.

Одновременно слева пискнула эльфка:

— Только не на меня, только не на меня!

Спошлить бы, но мы ж в приличном обчестве, как говорила покойная бабушка. Так что — гусары, молчать!

— Что за...?! — о, а это сэр Клеймор. Похоже, вляпался в продукты жизнедеятельности товарища Койота. Глаза потихоньку привыкали к темноте. Мои спутники из едва заметных объёмов темноты постепенно превращались во вполне себе легкорассматриваемых людей и эльфов. Индеец белым овалом лица перещеголял даже бледную эльфийку, замершую на месте и готовую отпрыгнуть подальше при новом призыве Ихтиандра.

— Я один глаз отк... Буээээээээээ! — В этот раз Миа-Стефания отреагировала вовремя, сиганув с места спиной вперёд на добрую пару метров.

— Лаганар, блин! А почему ты мне когда тот шарик давал на болоте, не сказал глаза закрыть?

— Ты не спрашивал, — тихо качнулся седой комок полутеней.

— Кстати, где мы, и почему здесь так темно? Кто обещал насчёт тепло и без мух?

— Тут всё законсервировано, свет сначала включить надо. Кавиат морбендет!

— Чего?

— Того. Кавиат морбендет! Гм, не работает... А, произношение не то. Кэвиат морбендетх! — и, как по мановению волшебного сим-салабима, вокруг зажёгся свет.

Однако, впечатляет... Высокий потолок теряется в сумраке, по тёмному камню выгравированы узоры, заставившие бы оргазмировать любого учителя черчения или начертательной геометрии. Без особой логики по всему залу росли из пола разнообразные стойки, постаменты, обрубки колонн и прочие подставки, укутанные едва светящейся плёнкой защиты. Внутри без проблем просматривались всевозможные предметы неизвестного назначения. Рядом с каждым образцом в воздухе небольшие таблички с пояснениями.