Ролевой синдром

Горностаев Василий

Мы привязали тварь к широкой трубе. Медленно, я протянул руку и стащил с головы рогатый капюшон. В этом киндер-сюрпризе нам попался молодой парень. Его лицо было так же покрыто вздувшимися венами. За ушами торчали хитиновые трубки, уходившие под плащ.

Мутант попытался меня укусить, но дотянуться не смог. Рот у него, как у миноги.

Вообще, жалко парня. Наверняка, он был очень напуган, и не понимал, что с ним происходит. А потом у него выросли крылья.

«Стигма» в этой ситуации напоминает мне

какого-то безумного владельца заповедника, который ничего не делает со вспышкой бешенства на своей территории, но зато выдает жителям ближайших деревень ружья, чтобы отстреливать животных, и тех кого они покусали.

– Чего ждем?
– спросил дядя Миша.
– Давай ему уже эту таблетку от хитрости.

– Там несколько минут всего эффект.
– напомнил я.

– Вот потому, говорить буду я. А то вы сейчас начнете рассусоливать.
– он бесцеремонно схватился за голову твари и растянул.
– Давай, скажи «а».

Я скормил монстру семечко. Тут же, у него начались судороги, и все мутации исчезли.

Пацан мутным взглядом посмотрел на дядю Мишу. Тот поприветствовал его ударом в печень.
– Быстро! Что помнишь? Где был?

Наш пленник захрипел. У него изо рта пошла желтая пена.

– Михал Юрич, как-то это... жестко.
– пробормотал Олег.

– Ну а как иначе?
– вздохнул мужик и дал допрашиваемому звонкую оплеуху.
– Быстро! Где эта гнида? Куда ты прилетаешь на рассвете?

– Я... я не помню...!
– застонал парень.

– Херня!
– еще одна оплеуха.
– Все ты помнишь! Че разнылся, сука?! Людей жрать будешь еще?! Не будешь? Тогда быстро выкладывай все!

– Я... я не знаю... все как в тумане... там постройки. Старые.

– Что за постройки?

– Большие... дома. Пустые, все разрушено. Лес кругом!

– Что за лес? Где, вспоминай!
– еще один удар в пузо.

– Не знаю! Лес! Где-то в пригороде! Большие корпуса! Отпустите! Пожалуйста!

– Что еще помнишь?

– Трубы... ржавые, большие! Причал!

Хитиновые трубки и прочие радости постепенно начали возвращаться. Парень перестал стонать, снова начал шипеть и кусаться. Дядя Миша закрыл глаза, резко вернул капюшон твари на прежнее место, а потом просто раздавил стрекочущую голову жука, прижав ее к трубе.

Веревки упали на пол.

Мужик повернулся к нам.
– Вот вам загадка и отгадка, ребятки. Есть мыслишки?

Как назло, моя собственная голова будто опустела. Увиденное производило весьма неоднозначное впечатление.

– Заброшенные дома за городом...
– пробормотал Олег.
– Да это где угодно может быть. Там этих заброшек десятки. Чем ближе к Артему, тем больше.

– Он сказал что там большие корпуса.
– я перезагрузился только через минуту, или около того.
– Таких не должно быть много.

– Ну, там есть

старый детский лагерь, - сказал напарник.
– В нем пара корпусов. Нас в университете возили их красить. Есть просто заброшенный санаторий.

– Нутром чую, в грязелечебнице он.
– буркнул дядя Миша.

– Может быть!
– подскочил Олег.
– Но там ведь охрана. И страйкбол проводят, и всякие клубы ездят лазать по заброшкам. Вообще, куча людей постоянно находится. Где там монстру-то прятаться?

– Эта сволочь как таракан.
– зло сказал мужик.
– Забился в самую темную и грязную дыру. Сидит там. А дети приносят ему жратву.

– Так что, едем туда?
– спросил я. На часах было всего пол четвертого утра.

– Не.
– покачал головой дядя Миша.
– Завтра. Надо подготовиться. Выспаться.

Он зашелся хриплым кашлем, а затем обтер руку, которой закрывал рот, о штаны. Там осталась темная полоса.

– Завтра так завтра.
– пожал плечами Олег. - Я тогда домой. Надо еще на работу успеть.

Очевидно, настроение испортилось у обоих. Никто даже не предложил друг другу выпить.

– Артур, ты как? Могу подбросить до склада.

– Я, наверное, здесь останусь.
– ответил я, посмотрел на дядю Мишу.
– Чего туда мотаться?

– Делайте, что хотите.
– проворчал мужик.
– Пойду проветрюсь.

...

Я нашел его на крыше дома. Дядя Миша облокотился на железные перила и смотрел на скованное льдом море.

– Тяжело, должно быть.
– сказал я, вставая рядом.

– Да уж.
– ответил он.
– Ничего приятного. Но ты не переживай, я всю эту мерзость потом ему в рожу пропишу. Жалко, только, что не навсегда.

Некоторое время, мы просто пялились на лед. С другого края мыса появилась темная фигурка. Человек отошел от берега метров на пятьдесят и принялся сверить лунку.

– Знаю, что думаешь.
– дядя Миша помрачнел.
– Мол сына своего ты так же лупсовал. Что ж ты за человек такой, Михаил Юрьевич?

– Да нет. Ты же сказал, выбора не было. Ну если бы даже был... не знаю. По сути, в этом и есть весь смысл работы. Защищать невинных людей. Пусть даже такими методами. Пусть даже от себя самих.

– Не забивай себе голову этими философиями, Артур. Поверь человеку, который прошел две войны. Оправдания для себя найти очень легко. Мы с тобой нихера не объективны. Поэтому, давай-ка просто работать. А судить нас пускай кто-то другой будет.
– он отхлебнул из большой целебной склянки.

– У тебя кровь на щеке.
– сказал я.

Дядя Миша стер красную полосу рукавом.
– Это бывает. Ничего страшного. Я ж старый уже как дерьмо мамонта, никакая игра не поможет.

– Тебе бы, дядь Миш, отдохнуть. А не скакать по ночам, аки горный козлик.