Роли леди Рейвен
Шрифт:
Маменька же взвалила на себя непосильную ношу возвращения семьи Рейвен в столичное аристократическое общество. Старые подруги, давние знакомства, «случайные» встречи в парках, ни к чему не обязывающие утренние визиты и щебетанье за чашечкой чая. Дело осложняли мы с братом — оба еще не обзаведшиеся собственной семьей. Почтенные леди не без оснований полагали, что виконтесса Рейвен не прочь выгодно пристроить чад, но выгода в таком браке была бы исключительно односторонняя, а потому встречали матушку радушно, но на ужины и приемы звать не торопились.
«Вода камень точит», — печально вздыхала она и нежно перебирала тонкими
И только леди Эрилин Рейвен, вместо того чтобы приносить хоть какую-то пользу, лишь угрожала благополучию и без того страдающего семейства.
А что я могла? Сопровождать маменьку не вариант. Я пусть и достигла уже преклонного возраста для потенциальной невесты, но более чем привлекательна и к тому же не дура. Дамы с сыновьями боялись лишний раз пускать меня в дом, а дамы с дочерями опасались конкуренции.
Помогать отцу в делах? Он бы хотел, но… семейной коммерческой жилки, которую в высших кругах принято прикрывать везением, я была лишена начисто. И даже получи я образование в этой области, вряд ли смогла бы быть действительно полезной. Что поделать, если нужными талантами меня Господь обделил, одарив вместо этого какими-то совершенно для леди бестолковыми.
В тон моим мыслям невыносимо зачесалось под правой лопаткой, и я потерлась о спинку стула, раздраженно чувствуя себя беспородной блохастой дворняжкой. Опять колебания фона? Вечно после них печать то зудит, то ноет…
Я бросила взгляд на часы, ужаснулась и перестала уныло катать горошины по тарелке.
Пальто, шляпка с вуалью, перчатки, прямая осанка, приподнятый подбородок — спустя двадцать минут леди Эрилин Рейвен покинула особняк на Молочной улице.
Карванон — неровный круг, очерченный серыми гранитными стенами, — был поделен на девять округов, и план его, выложенный цветным камнем на Ратушной площади, был похож на гигантский цветок. Желтая монетка посередине — Центр — Королевский холм, сердце столицы и буферное кольцо парков, отделяющее его от всех остальных округов. А от него лепестки. Красный Север — фабричные районы. Оранжевый Северо-Восток — ремесленные кварталы. Розовый Восток — речной порт. Зеленый Юго-Восток — торговля. Голубой Юг и Синий Юго-Запад — жилые кварталы. Фиолетовый Запад — военный и тюремный округ. А по насмешке судьбы рядом с ним Черный округ — Северо-Запад, трущобы.
На самом деле четким деление на округи было лишь пару веков назад, когда каждый лепесток был огорожен еще и замковой стеной, разделявшей столицу на девять городков. Карл V, отец ныне правящего Эдгара VII, еще в юности велел эти стены разобрать и пустить на строительство общегородских укреплений ввиду грозящего военного конфликта с Форсией [8] и стесненного бюджета. Конфликт погрозил-погрозил да и рассосался с помощью удачного королевского брака, а собирать полуразобранные стены обратно стеснило бы бюджет еще больше.
8
Страна к северо-востоку от Ланланда, с которой королевство имеет самую протяженную границу.
Первыми расползлись по всему городу торговцы. За ними потянулись фабрики, уверенно тесня в обе стороны
Ланландский всенаучный университет, в котором из леди сделали человека, десять лет назад находился прямо под боком у королевского дворца, символизируя монаршую просвещенность. Однако Эдгар VII решил, что с него просвещенности не убудет, если юные, шумные и время от времени даже буйствующие соседи переедут чуточку подальше. Самую малость. Всего-то за Волчий Лес — дикий парк, некогда отделявший Центр от Черного округа. Мы, его величество король, даже озаботимся построить целый университетский городок, снеся несколько сотен ночлежек (а на деле подремонтировав их до уровня студенческих общежитий) и возведя блистательное мраморное здание нового Ланландского всенаучного университета. Здание действительно блистало, особенно на солнышке, а крысы… да где их нет, этих крыс, ну если по правде-то?
Так что благодаря приятному соседству в столице я чувствовала себя уверенно, несмотря на то что прожила большую часть сознательной жизни в глухой провинции. Вздрагивать от каждого шороха быстро устаешь, а избегать слишком опасные места учишься еще быстрее. И хотя из общежития я со второго же года обучения съехала — спасибо папеньке и его предпринимательскому таланту — на съемную комнатку у почтенной вдовы в Голубом округе, опыт жизни там оказался незабываемым.
Поэтому гулять по всей столице пешком я не боялась. И даже любила.
Каблуки звонко стучали по мостовой. В воздухе пахло осенью — дождем, мокрой желтеющей листвой. Узкие дома Молочной улицы быстро сменились широкими фасадами особняков людей состоятельных. Родители к выбору места жительства подошли ответственно. Резиденция виконта Рейвена стояла ровно на границе двух миров — среднего класса и аристократии — вроде бы здесь, а вроде бы там. И дешевле, и достоинство не уронить.
Мне предстояло прогуляться по «верхушке» Синего округа, пройти сквозь Янтарный парк, насквозь весь Центр и дальше, через Северные сады в самое сердце Красного округа, где между стекольным заводом и ткацкой фабрикой возвышалась узкая, словно стиснутая двумя этими мрачными невыразительными зданиями церковь Святого Виссария.
В ней было пусто. Еще бы, разгар рабочего дня. Прихожане отца Герберта все поголовно трудились на окрестных фабриках, зарабатывая себе на жизнь и гробя ее же. Маги-целители почти все проходили практику в Красном округе.
Пылинки плясали в цветных витражных лучах, а воздух наполняло негромкое, но веское и густое бормотание — отец Герберт репетировал вечернюю проповедь. Заметив меня, он оторвался от записей, выпрямился, приветливо улыбнулся и двинулся мне навстречу. Узкое лицо, близорукий прищур серых глаз, седые виски, белоснежная сияющая колоратка под острым подбородком — священник на первый взгляд казался человеком тяжелым и резким, что совершенно не соответствовало действительности.