Роман 'Петровичъ'
Шрифт:
Сыч поднялся на ноги, отряхнулся, кашлянул в грязный кулак, и сделал неплохой реверанс.
— Доброго утра, хозяюшка.
Клавдия Плутарховна Титькина закрыла рот. Передником.
— Не обессудь, родимая, что собачку твою помял малость, так ить она ж первая почала…
Клавдия Плутарховна Титькина открыла рот. На всю округу.
Мысленно считая на сколько у неё хватит дыхалки, Сыч осмотрелся. Домишка был складный. Это был склад спецодежды до того, как в прошлом году его не отдали молодой специалистке Титькиной, приехавшей по направлению из Санкт-Петербурга работать учительницей химической культуры, английской географии и Булевой геометрии. Во дворе лежал свежесрубленный колодец. Все окна были открыты (и в отличии от Windows-95, никому работать не мешали). Двор был окружён бамбуковыч частоколом, который в свою очередь, был окружён сосновым редкоколом. Редко кому удавалось проникнуть сюда в целях соблазнения Клавдии. А тем смельчакам, которым это удавалось, доставалось от Титькиной колом,
Видимо тоже подумав об этом, Титькина перестала ревлать по второй контр-октаве и взяла в руки кол, а после него и себя.
"Пять минут двадцать восемь секунд." — отметил про себя Сыч, — "Неплохо для женщины. Молодчинка."
Молодчинка быстро приближалась, размахивая колом.
Тогда Сыч прочувствовал на себе не доходившую до него прежде русскую пословицу"… а ему — хоть кол на голове теши…". Медленно отрубаясь, он по привычке оценил силу удара, — "Шестьсот пятнадцать килограммов. Неплохо для женщины… Мало… Чинка…".
—39—
(предупреждаю честно — эту главу можно вообще пропустить)
Ну и ладно. Анкета, так анкета. Люблю петь дифирамбы самому себе, а если это еще и в массы бросить — вообще, круто!
Зовут меня Dark Doctor. Являюсь представителем самой гуманной и уважаемой (за рубежом) профессии. Работу, как ни странно, люблю. Возможно, эта любовь происходит от тайной твердой уверенности, что уж Я — ТО какой-нибудь там фигней заниматься не стал бы. В этом году перехожу в четвертый десяток своего существования как органического объекта. По характеру: флегматик — 40 %, сангвиник — 40 %, меланхолик 7 %, холерик — от 13 % до 89 % (в зависимости от атмосферного и артериального давления). Ем всю органику кулинарного происхождения. Не пью; этот недостаток успешно компенсирую курением — нравится, и бросать не собираюсь. Национальность — диффузная (по отцу — русский дворянин курско — петербургского происхождения, по матери — рЭпаннейший хохляра одесско — донецких кровей, с легкой примесью, в третьем колене, польской, румынской и цыганской крови). Люблю: спорт (занимался, в принципе, очень многим и долго, но не буду хвастаться); азартные игры (практически все, которые у нас культивируются, но исключая те, в которых выигрыш от меня вообще не зависит, и вообще — в тот день, когда при моей раздаче в преферансе я не буду знать после раздачи хотя бы одну карту прикупа — сразу на пенсию уйду!); литературу (Лем, Стру гацкие, Головачев, Гаррисон, Шопенгауэр, Моруа (!!!), Гюго, Венечка Ерофеев, Дюма, Верн, Конан-Дойл, Берроуз, Лондон, Азимов, Кир Булычов (!!!), Асс и Бегемотов и ОЧЕНЬ многое другое — все, в чем есть искра Божия). Люблю музыку — ЛЮБУЮ, в которой есть МУЗЫКА. Играю на форте пиано (музыкальная школа), на гитаре (десяток аккордов со словарем), пишу песни и стихи к ним. Знаю почти все и почти всегда. В критических ситуациях не теряюсь. Насилия не люблю, хотя и не боюсь. Имею огромное количество знакомых, с которыми отлично общаюсь на поверхностном уровне и безо всякого напряжения, а, иногда, и с интересом. Людей, в целом, не люблю, хотя некоторых уважаю. Социальная активность и гражданская позиция — минус двести семьдесят три по Цельсию (ввиду бесперспективности всего этого). Не привлекался. Не состою. В людях больше всего ценю способность распорядиться своим умом и порядочность. Любимая книга — когда как: долгое время "Град обреченный" Стругацких, затем "Акцентуированные личности" Леонарда; сейчас занимаюсь законом Мэрфи. Любимый композитор — Дидье Моруани: его музыка макромир в микромире, если воспринимать его в фокусе наведенных эмоций. Физически развит, морально непробиваем. Знаю смысл жизни.
Люблю красиво забить гол; положить в бильярде шар от двух бортов; поймать неловленый мизер — люблю быть первым. Но не любой ценой.
Я НЕ люблю: дураков и все их творения. Дабы не добивать и так уже полузамученного читателя, я предоставляю ему право самому, собственноручно, составить список своих больших и малых неурядиц, и, немного поразмыслив, убедиться, что за всеми большими и маленькими бедами на нашем земляном шарике обязательно стоит какой-нибудь большой (или маленький) дурак. Ведь кто еще, кроме НИХ, родимых, смог бы придумать национальные интересы, предвыборную кампанию, политическую борьбу, MS WINDOWS, автомобиль «Таврия» и т. д., и т. п. Так же сильно, как творения дураков (а может быть, даже еще сильнее), я не люблю только одно на свете: свежий зеленый горошек (хотя консервированный ем с удовольствием, и этот парадокс почему-то меня очень угнетает).
Не люблю моду — за ее усредненность. Не люблю Битлов и Высоцкого. Первые, кроме нескольких фантастических тем, которые можно собрать на одной девяностоминутке, ничего хорошего не создали — даже для своего времени, и являются всего лишь продуктами гениальнейшей раскрутки; второй же, с моей точки зрения, классический пример того, когда человек пропускает через себя все дерьмо окружающего мира, при этом не справляется с ролью фильтра и начинает хлестать водяру от страха перед самим собой, калеча при этом жизнь себе и окружающим. А не люблю его я за то, что в своих песнях он все время старался объегорить самого себя и жил так, как пел, а не пел, так, как жил. Не люблю кошек, особенно, породистых, за их тупую, самоуверенную независимость. Не терплю голубей — и какому идиоту могло прийти в голову сделать этих безмозглых, лопающихся от жира бройлерных цыплят птицами мира?
Не люблю идолов любого вида и сорта. Ни во что не ставлю верующих во что либо, хотя, как doctor, их жалею. Сам ни во что не верю, кроме собственных возможностей, стараясь оценивать их реалистически. "Когда у человека пропадает желание думать, он начинает верить" (А. Шопенгауэр). Не люблю толпу — за ее восхитительное чувство стада.
Обладаю единственной (с моей точки зрения) положительной чертой: за свои три десятка я еще никогда и никому не позавидовал — ни черной, ни белой завистью. Может, потому, что просто некому и нечему?…Идея нашего романа века появилась у меня в одно прекрасное зимнее утро, когда мы, вместе с соавтором (который стал соавтором на следующий день), тупо глядя друг на друга, вели очередную бессодержательную беседу. Каким образом у нас зашел разговор о Тургеневе — хоть убей, не помню. Помню четко, что я с восхищением отозвался о его "Записках охотника", отметив при этом, что, с моей точки зрения, человеческий разум, при всем его, вроде бы, могуществе, просто не в силах создать что-либо более нудное, даже если бы и занялся этим вплотную.
Сделаю небольшое отступление. Дорогой читатель! Я хочу подчеркнуть в последний раз, что не хочу никого обижать и никому наступать на социальные, геополитические, патриотические и др. мозоли. Я выражаю только свое мнение, и больше говорить об этом я не буду. Надоело. Можешь обижаться, в конце концов — как говорит наука, сильные эмоции улучшают сопротивляемость организма. Ну, не люблю я все эти березки, балалайки, лапти, гармошки, ухватки, присядки и колядки — ну, не умиляет меня вся эта лесостепь с ее резко континентальным климатом и пропившимся до поросячьего визга пролетариатом (я не хочу обелять хохлов, но уж как ТАМ пьют — нигде не пьют, спасибо батюшке-Петру, что водяру туда завез). А если уж кого и умиляет, то пусть этот "кто то" либо пишет об этом хорошо, либо не пишет вообще! Aut, как говорится, Cezar, aut nihil! Нет, я, конечно, понимаю, что не каждому Бог дал талант, да и задача прямо-таки, скажем… Кир Булычов (для не посвященных — "Тайна третьей планеты", "Гостья из будущего" его сценарии) обладает таким высочайшим профессионализмом, что, я считаю, ему вполне по силам написать любовный роман-эпопею из шестнадцати книг о токарном станке с числовым программным управлением, который мгновенно станет бестселлером — но и он бы спасовал перед российскими пейзажами!
Ладно. В общем, когда я проехался по "Запискам охотника", мой будущий соавтор с искренним изумлением (возможно, навеянным рамками школьной программы) спросил, чем же мне сей шедевр так не угодил. Поскольку читал я «Записки» лет пятнадцать назад и всего один раз, я ничего путнего не смог процитировать, и, поднапрягшись, выдал описание русской природы вполне в духе первых глав «Петровича». То, что получилось, неожиданно дико развеселило не только моего соавтора, но, к моему удивлению, и меня тоже. Нахохотавшись, я произнес роковые слова: "Послушай, ты только подумай, какой тут роман набодяжить можно!" Гром не грянул, и молнии не было — просто я пошел за свой компьютер и за десять минут набрал первую главу вместе с заголовком, которую еще через пять минут сбросил на винчестер своему соавтору. Тот, подхватив идею на лету, на следующий день уже выдал главу N 2.
С тех пор и пошло-поехало. Новые главы росли, как грибы. Не знаю, как с этим делом у соавтора, у меня творческих мук не наблюдалось — я приходил, садился за клавиатуру и «выдавал» очередную главу. Лимитировало меня только время и желание "что-нибудь написать". Скажу тебе честно, читатель (раз уж ты у меня завелся): меня не заботило и не заботит то, как выглядит мое произведение, ибо пишу я его для себя и отнюдь не горю щенячьим желанием дарить тебе, читатель, какую-то там «радость» — если ты сам ее себе не подаришь, за тебя это никто и ни когда не сделает (во всяком случае, бескорыстно). Зачем, в таком случае, я это пишу? Хмм. Знать бы самому… Но не по инерции — это точно. Теперь, когда, благодаря титаническому труду по распространению нашего совместного бреда со стороны моего жизнелюба-соавтора, у нас, по его словам, завелся «массовый» читатель, меня это еще более занимает — никогда и ни в чем не работал "на спрос". Чем все ЭТО может закончиться? А кто его знает. Да и какая разница?
Вот и все, что я хотел написать о себе. Будь здоров, читатель! Живи! Жизнь ведь, по сути своей, чертовски интересное времяпровождение, и в ней для пытливого ума столько интересной работы. У меня к тебе только три пожелания:
— не давай уснуть своему разуму;
— живи в мире с собой и в гармонии со своей совестью;
— НЕ ОТНОСИСЬ СЛИШКОМ СЕРЬЕЗНО К ЖИЗНИ! Но и не путай жизнь с существованием и свою жизнь с чужой.
И помни: "… люди не виноваты в том, что господь создал их такими, каковы они есть; они виноваты всего лишь в том, что не желают из меняться в лучшую сторону" (по-моему, Анатоль Франс).