Роман с героем
Шрифт:
Короткие гудки в трубке дали волю чувствам Станислава. Он вскочил с кровати, пробежался по комнате, не зная, что ему делать. Потом опять сел на постель и, охватив голову руками, тихонько застонал.
Ситуация была тупиковая. И стоило отдать должное Славичу, его терпению и уму. Выждав момент, он без промаха ударил в самое уязвимое место. Еще пять дней назад Стасу, как тому пролетарию, кроме цепей терять было нечего. С помощью Анны Анчар на него надавить было трудно, он вычеркнул ее из своей жизни. На семью сестры Славич в настоящее время выйти не мог. После недельного пребывания в закрытом профилактории в Подмосковье
«Что делать? Здравко Славич слов на ветер не бросает. Если пообещал, что уничтожит Машу, можно не сомневаться, что так оно и случится, – горько констатировал Стас. – Неужели положение безвыходное? Стоп! Без паники. Надо успокоиться и хорошенько все проанализировать. В запасе почти час времени. Если даже не найдется выход из этой пиковой ситуации, по крайней мере, голова остынет и нервы успокоятся».
Станислав, оделся, умылся, сварил себе кофе. Потом отправился покурить на балкон, где раньше не появлялся по причинам безопасности. Теперь скрываться не от кого и незачем. Славич, без сомнения, контролирует каждый его шаг. Как он просчитал Стаса и вышел на его съемную берлогу, оставалось загадкой из загадок. И надо отдать ему должное, слежка за ним была организованно великолепно. Станислав не смог срисовать филеров, а ведь он постоянно проверялся.
«Неужели меня сдал Белявский? Все указывает именно на это. Без Белявского Славич не сумел бы найти меня в Москве. Ах, Евгений Серафимович, змей подколодный! Речи сладкие, думы темные... – про себя зло посетовал Станислав. – Доверился подлецу! А если это не Белявский меня слил Славичу? Он же клятвенно утверждал, что Славич ему, как вериги на ногах. Предложение заняться вербовкой для нового Синдиката Евгению Серафимовичу совершенно не в тему. Но кто тогда мог дать на меня наводку? Непонятно. А если Славич имеет свои уши и глаза в «Армаде»? Такой вариант нельзя исключать. Хотя не все ли теперь равно, как этот мерзавец меня нашел. Нет, конечно, сейчас любая информация может выступить в роли спасительной соломинки, но просчитать предателя пока не представляется возможным. Надо смотреть вперед и искать пути вызволения Маши из лап негодяя Славича».
Неожиданно Станислава бросило в пот от страшного, но достаточно реального предположения. А что, если Машу никто не похищал? Вдруг эта девушка не более чем марионетка в руках Горана-Славича и просто талантливо сыграла роль приманки?
Стас опустился в кресло и несколько минут мучительно перебирал в памяти эпизоды их встреч c девушкой, разговоры, вытягивая из глубины сознания все мелочи общения. Однако, как Стас ни старался, он не мог припомнить ни одной фальшивой нотки в голосе Маши, ни одного лживого слова. Талантливой актрисой девушка точно не была. Станислав помнил, как она иногда терялась в разговоре, краснела. И это не было игрой.
Единственной зацепкой, говорящей не в пользу Маши, могло быть великолепное знание английского языка. Стас, в общем-то, неплохо разбирался в данном предмете. Он с детства имел склонность к изучению иностранных языков и работал именно над английским. И это не говоря уже о том, что его подготовка как боевого специалиста подразумевала свободное владение
Так вот, Маша разговаривала по-английски не просто бегло, но и без какого-либо акцента, как будто это был ее родной язык. Однако если посмотреть с другой стороны, то не такой уж выдающийся Стас лингвист, чтобы отличить лондонское произношение от йоркширского. К тому же Маша могла обладать исключительными способностями по освоению языков. Это не говоря о том, что она окончила школу с углубленным изучением английского языка и в институте училась именно на инязе. Так что подозревать Машу в связи со Славичем лишь потому, что она хорошо лопочет по-английски, оснований нет.
В общем-то, смысла гадать, кто и почему сдал Стаса, не было.
Ну, узнает он, что это сволочь Белявский слил его Славичу.
Особой пользы от этого нет никакой. Правда, полное отсутствие информации сводило на ноль все его измышления и разработку хоть какого-то плана спасения Маши. О себе Станислав уже не думал. Славич грамотно обложил его, как медведя в берлоге.
Выход один, и тот под пули охотников.
И самое тяжелое было то, что помощи ждать не приходилось. Веклемишева в Москве нет, доверенное лицо генерала без особого рвения относится к просьбам Стаса. И утверждение Славича, что Станислава тщательно контролируют его люди, стоило принять серьезно. Один необдуманный поступок, телефонный звонок, нечаянное телодвижение могут привести к трагическим последствиям.
Стас был в отчаянии. Час времени, отпущенный ему на раздумье, заканчивался, а ему в голову ничего не приходило. Формула бытия упростилась до элементарных величин. Дилемма, вставшая перед Станиславом, призывала к однозначному решению. Или он сдастся Славичу, чтобы спасти Машу, или пожертвует девушкой ради возможности спастись самому. Ни то ни другое его не устраивало.
Бросив взгляд на часы, он понял, что ему на размышления и принятие решения осталось менее десяти минут. После этого...
«А что, собственно, после этого? – несколько растерянно задал вопрос самому себе Станислав. – Славич же не выдвинул никаких условий освобождения Маши. На сей момент наличествует факт ее захвата и желание Горана-Славича, чтобы я позвонил ему. Естественно, это будет означать мою сдачу на волю победителя.
Но это пока еще ничего не значит. И я ничего не теряю, хотя и не нахожу. Славич сделал первый ход, достаточно стандартный, но эффективный, теперь моя очередь. Хочешь – не хочешь, но партию надо начинать. А кто выйдет победителем, время покажет»
Станислав набрал номер мобильника Маши.
– Слушаю тебя, мой друг, – зазвенела мембрана голосом Славича. – Я всегда знал, что ты разумный человек.
– Тамбовский волк тебе, Горан, друг, товарищ и брат, – остановил фальшивое излияние чувств Стас. – Я позвонил, и что дальше?
– Я полагаю, этот звонок означает, что ты, Алан, готов на все ради спасения Маши.
– На все не готов. Вдруг ты воспылал ко мне совсем не товарищескими чувствами и хочешь добиться моего расположения. Как говорится, жаждешь моего тела. На это я не подписываюсь.