Роман с героем

Степанычев Виктор

Самой большой проблемой являлось определение места, где содержат похищенную Машу. Единственной зацепкой был опять же спутниковый пеленг телефонных разговоров Славича с Белявским. Переговоры Стаса со Здравко, которые тот вел с мобильного телефона девушки, записать сумели, однако запеленговать не смогли. На тот момент люди Веклемишева не были готовы к такому развитию событий.

Координаты мест, откуда Славич связывался с Белявским, были определены достаточно грубо. Звонок из густонаселенного жилого района Киева делал розыски в этой точке практически невозможными. За короткое время прочесать три десятка многоэтажных домов и определить квартиру, в которой, возможно, находится девушка, было просто нереально. А вот пеленг разговора из киевского пригорода, из небольшого коттеджного поселка решили тщательно проверить. И он дал положительные результаты. Правда, окончательно определиться с тем, что Машу содержат в одном из особняков, смогли лишь тогда, когда на место доставили прослушивающую аппаратуру и тепловизор. И произошло это уже поздним вечером за несколько часов до планируемого покушения.

Определившись с местом, где Славич прятал Машу, Веклемишев переключился на Станислава. К тому моменту он уже с большой долей вероятности предполагал, кто именно является объектом заказа. Церемония закладки нового завода не являлась тайной, как и состав присутствующих на празднике. Однако проявлять активность на тот момент Вадим Александрович не решился. Он предполагал, что Стас будет находиться под постоянным наблюдением людей Славича или тех, на кого он работает. Начни Веклемишев операцию по освобождению Маши, Станислав мог бы оказаться в сложном положении, ему грозила смертельная опасность. А если генерал сорвет Стаса с позиции, жизнь девушки не будет стоить ни гроша. Нужен был временной задел, небольшая фора для относительной свободы действий.

Славич и его боевики не должны были догадываться до начала штурма особняка, где прятали Машу, что Станислав вышел из-под их контроля.

Вадиму Александровичу пришлось опять напрячься, подключить все возможные связи на самом высоком государственном уровне.

Незапланированный утренний телефонный разговор по инициативе российского премьер-министра на газовую тему нарушил планы его украинской коллеги. Результатом явилось то, что из администрации премьер-министра Украины поступило указание отложить церемонию на три часа. Такого временного задела было более чем достаточно, чтобы снять Стаса с его позиции на трубе и доставить в коттеджный поселок на другом берегу Днепра. Было, правда, серьезное опасение, что Станислава или его стражей в котельной хватятся, несмотря на то что их радиостанции должны были отвечать на запросы контролеров. Однако пронесло, для наемников Славича, засевших в особняке, штурм явился полной неожиданностью.

Полковник Радченко, чьи люди страховали команду Веклемишева, являлся командиром силового подразделения украинского управления внутренних дел, занимающегося борьбой с торговлей наркотиками. Естественно, к физической защите первых лиц государства и к борьбе с терроризмом он не имел никакого отношения. Зато хорошо знал Веклемишева по Афганистану, где их, еще лейтенантов, в свое время свела служивая судьба...

Станислав обратил внимание, что Вадим Александрович в разговоре тщательно обходит тему своего знакомства с Машей и Василием Васильевичем. Он помнил, как после освобождения девушка назвала генерала «дядей Вадимом», и отрицательную реакцию ее отчима на вопрос Стаса, не является ли она сотрудником спецслужб. Здесь явно было завязано что-то сугубо личное. Гадать Станиславу не хотелось, поэтому он задал Веклемишеву вопрос лоб. Точнее – почти в лоб.

Тема прошедшей акции иссякла, и в купе повисло молчание. Веклемишев, отвернувшись к темному окну, нахмурившись, о чем-то задумался.

– Вадим Александрович, а почему Василий Васильевич на нас с вами все время ругается и обзывает обидно? – вкрадчиво спросил Стас.

– Что? Как это обзывает обидно? – оторвавшись от дум, наморщил лоб Веклемишев. – Не понял!

– Меня Василий Васильевич все время паскудником гвоздит, а вас, товарищ генерал, в сводники записал, – с тихим злорадством доложил Станислав.

– Сводник, говоришь! – неожиданно зашелся в громком хохоте Веклемишев. – Ну, Василь Васильевич дает. Совсем крыша от поздней отеческой любви поехала. А тебя, значит, в паскудники определил? Ну, молодец, дядя Вася! Ну, ревнивец старый.

Отсмеявшись, генерал посерьезнел.

– Я вижу, нам, Стас, этой темы все равно не обойти, – с некоторой грустью сказал Вадим Александрович. – Поэтому послушай, что я тебе расскажу, и постарайся все, что услышишь, или практически все, тут же и забыть. Это семейная история, подробно в нее я тебя посвящать не буду, но и того, что ты услышишь, достаточно, чтобы сделать другого человека несчастным. Ты понимаешь, о ком я говорю.

– Я все понимаю, – махнул головой Станислав.

– Маша – дочь моего юношеского товарища Валерия Осколова. Мы вместе учились, хотели стать военными переводчиками, тесно дружили... Но со временем судьба и люди развели нас в разные стороны. Валерий, а точнее – его отец, высокопоставленный чиновник, выбрал ему профессию дипломата и перевел из Военного института в МГИМО. А я... тебе не стоит объяснять, кем я стал. Когда родилась Маша, Валерка настоял, чтобы я стал ее крестным отцом. Правда, крещение пришлось отложить на полгода в ожидании моего возвращения из очередной дальней командировки. Что касается Василия Васильевича, то он в свое время... тоже часто ездил в зарубежные командировки. Был одним из лучших. Мы с тобой не последние в своей профессии, но до его уровня нам еще расти и расти, как первокурснику до аспиранта.

– Я видел его в деле, – согласился Станислав. – Но зря вы, Вадим Александрович, про себя так. Викинг, то есть вы, можно сказать, легенда...

– Ага, точно сказка, – улыбнулся Веклемишев. – Сейчас не обо мне речь. Хотя и обо мне тоже... Так вот, именно Василий Васильевич разглядел в зеленом курсанте определенные способности к нашей профессии. Он был моим наставником и учителем на протяжении нескольких лет. У Александра Грина в одном из его рассказов есть такие слова: из шершавого щенка вырастил матерого волка. Так вот это определение в полной мере относится к Василию Васильевичу и ко мне.

– Но каким образом Маша стала его приемной дочерью?

– Произошла трагедия. Виновником ее стал дед девушки, отец Валерия. Николай Владимирович затеял крупную аферу, в которую втянул сына. Не могу поведать тебе всего, что тогда произошло, это уже не семейный секрет. Скажу только, что результатом действий старшего Осколова явилась гибель его самого, сына и снохи. Маша осталась круглой сиротой. Она тогда жила и училась в Англии, в престижной частной школе. Обучение было оплачено на несколько лет вперед. Руководство нашей службы решило взять Машу под свою опеку. А в качестве опекуна выбрали Василия Васильевича, который к тому моменту оказался не у дел. По возрасту и состоянию здоровья его отправили на пенсию, выправили соответствующие документы и приставили под видом дальнего родственника к Маше.

– А при чем здесь служба безопасности и девочка, трагически потерявшая семью? – недоуменно спросил Станислав.

– А при том, что Николай Владимирович, ее дед, был не просто высокопоставленным чиновником, а одним из руководителей нашей службы.

– Но афера, которую он затеял...

– Не будем об этом. Я уже сказал, что ты должен забыть все, что услышишь от меня, – жестко сказал, как отрезал, Веклемишев. – Очень неприятным в этой истории явилось то, что забота о маленькой девочке-сироте не была столь бескорыстной, как кажется на первый взгляд. Альтруизмом здесь не пахло. В чьей-то безумной голове возникла идея воспитать из Маши агента высшей квалификации. Чтобы она с малых лет готовилась к работе нелегала и диверсанта. Возможно, это была изощренная форма мести за преступление ее деда Николая Владимировича Осколова. Внедрять девочку в инородную среду и дополнительно учить ее не требовалось. Маша и без этого жила и училась в чужой стране, вникала, так сказать, в реалии западного мира. Это уже не говоря о совершенном знании английского языка, а также французского, который был обязательным в школе, где она училась. К тому же за обучение и содержание Маши не надо было платить, ее покойные родители позаботились об этом, внеся плату за несколько лет вперед. Трудно сказать, чем бы все окончилось, если бы ту идиотскую затею довели до конца. Но со временем или забыли о том, что в далекой Англии растет будущий суперагент, или просто не захотели тратить деньги на ее легальное обучение. Средства, внесенные ее родителями, закончились, когда девочке исполнилось пятнадцать лет. К тому же Василий Васильевич настолько привязался к Маше, что испытывал к ней отеческие чувства. И она отвечала ему взаимностью, проявляя поистине дочернюю любовь. Когда деньги закончились, они вместе вернулись из Англии в Россию. Поселились в Димитровграде. Пенсии Василия Васильевича для нормальной жизни не хватало, и он на старости лет, как сам определил, пустился во все тяжкие. Под этим подразумевается небольшой магазин, который он открыл на свои сбережения. Маша окончила школу, поступила в Москве в институт, закончила его и была зачислена в аспирантуру.