Роман с героиней
Шрифт:
– - В Швеции много проблем, -- озабоченно продолжал Ларс.
– - Например, экология. Очень много плохой рыбы -- химия.
Медведев посидел, дослушивая рассуждения Ларса о ядовитой рыбе в Балтийском море, и поднялся: "Как себя чувствуете, Джордж?" -- "Отлично! Никогда не чувствовал себя лучше! Готов к новым интересным делам!" -- "Я мог бы и не спрашивать, вы отлично выглядите! Всем спасибо за компанию. До свидания!" -- Медведев подхватил свое кресло и поклонился.
...Оксана радостно вопила из трубки: "Ты не представляешь, что сейчас было! Приходил Розалис, стоял в коридоре на коленях -- я его дальше не пустила. Я ему высказала все, что о нем думаю..." Что думала Оксана о Розалисе, Медведев хорошо знал. Но Оксане хотелось передать разговор в лицах. Медведев выслушал его, мотая головой и тихо посмеиваясь. "Так и сказала -- "Пошел на хрен со своими цветами"?" -- "Так и сказала! А что ты думаешь, я с ним церемониться буду? Пнула эти паршивые цветы и закрыла дверь. Через пять минут выглянула -- ни его, ни цветов. Забрал -- наверное, жалко стало. Букет с ребенка ростом, представляешь? А ты чем занимался? Что-то голос грустный. Жене позвонил?" -- "Нет. Попозже позвоню".
– - "Имей в виду, если она тебе не поверит, я билет в Афинах сдам и с тобой полечу. Я серьезно. Я виновата, я все и исправлю! Не хватало, чтобы у тебя из-за меня были проблемы. Я этого не допущу".
Они договорились созвониться чуть позднее, быть может, сходят прогуляться.
...Кладбищенский телефон ответил сразу, оказалось, что Борис Михайлович вышел на участок. Медведев не удержался -- набрал номер сотового и услышал спокойный, приятный баритон: "Слушаю вас... А, это вы! Я как раз подхожу к захоронению.
– - Медведев слышал, как ритмично дышит идущий по снегу человек, слышал, как он шмыгает носом.
– - Алепины, правильно? Так... Подхожу, смотрю.... Да, похоже, вчера кто-то был. Женские следы, гвоздички стоят, скамейка от снега расчищена. Похоже, что вчера. Все? "Спасибо" не булькает. Пока".
Медведев положил трубку. Яркие солнечные лучи и ветерок безжалостно добивали клубы расплывшегося по комнате табачного дыма. Он осторожно взял с тумбочки образок Святой Блаженной Ксении Петербургской и чмокнул его.
....К телефону подошел сын.
– - Привет, Родион. Позови быстренько маму.
– - Сейчас...
– - Настя?
– - Слушаю тебя...
– - Настя, я тебя люблю!
Молчание.
– - Ты слышишь? Я тебя люблю, Настя.
– - Ты за этим и звонишь?
– - Да.
– - А сестра где же?
– - Я приеду и все объясню. Я люблю тебя!
– - Можешь и сейчас объяснить... Сестра какая-то объявилась, -- фыркнула Настя.
– - Что за сестра-то?
– - Оказалась не сестра, просто из фамилии Медведичовских. Мы звонили ее маме в Чехию. Я люблю тебя...
– - Это я уже слышала. А зачем ты ее в номер привел?
– - Родовое древо смотрели... Сначала все сходилось, а потом разошлось. Я думал, я тебя потерял...
– - Почему ты так подумал?
– - Когда Родион сказал, что ты пошла на кладбище. Ты же не предупредила, что пойдешь... Я заревновал, закручинился, думал, у тебя любовник завелся...
– - А сейчас так не думаешь?
– - Нет. Я позвонил на кладбище Боре, он сходил, посмотрел следы.
– - Идиот... Сам неизвестно с кем время проводит, а меня проверяет. Самый настоящий идиот...
– - А чего ты вдруг подхватилась?
– - А что, я не имею права к сестре на кладбище съездить? С тобой должна согласовывать?
– - Не предупредила, я и заволновался.... Чего ты пошла-то?
– - Сон приснился, я и пошла. Потом в Никольскую зашла, службу отстояла. За тебя, дурачка, молилась, чтобы вернулся живой-здоровый... А он с какими-то самозваными сестрами время проводит...
– - Я люблю тебя, Настя... Приеду, все расскажу...
Глава 10
"... декабря, понедельник, остров Родос.
Сегодня ездили на микроавтобусе в древний городок Линдос. Он стоит на берегу бухты, в которой в 43-году апостол Павел высадился с проповедью христианства.
Спирос, возглавлявший нашу поездку, сел на правах хозяина рядом с водителем, закурил и стал слушать греческую музыку из приемника. Лайла взяла с собой норвежскую подружку Марию с мужскими повадками, но добрыми карими глазами. Поначалу Мария была в черных очках и производила неприятное впечатление -- узкое треугольное лицо, узкие губы, железное рукопожатие холодных пальцев, разведчица, да и только. Оказалось, велосипедистка, спортсменка и работник библиотеки норвежского консульства. Я сказал норвежской велосипедистке, что высоко ценю Гамсуна, в частности роман "Голод", а недавно ходили с женой на пьесу Ибсена "Призраки". Оксана села рядом со мной. Болтали о разном.
По дороге женщины заохали и попросили остановиться около красивого монастыря, лежащего в низинке от дороги. Белая колоколенка церкви утопала в зелени. Подъехали к воротам. Утреннее солнышко, тепло, гравийные дорожки, золотистые сосны, стриженые кусты, тишина, никого не видно.
Оксана юркнула в церквушку. Зашел и я. Резной деревянный иконостас шоколадного цвета. Прохладный полумрак. Оксана по-русски разговаривала со священником. Я поставил свечи и подошел к ним. Разговорились.
Отец Виктор -- бывший русский моряк. По молодости влюбился в гречанку, сбежал в Афинах с корабля. Свадьба не состоялась -- родители невесты были против, ушел в монастырь, дослужился до настоятеля церкви. Оксана попросила его продать ладан и елей, сказала, что живет в Чехии. Он послал хромоногого служку за ладаном. Мы вышли на улицу. Лайла и Мария нетерпеливо прохаживались у микроавтобуса с зачехленными фотоаппаратами -- православная церковь не их конфессия. Спирос стоял рядом с водителем и зевал, не прикрывая рта. Джордж топтался рядом. Ларс с нами не поехал -- он уже был в Линдосе.
Батюшка был широкоплеч, румян, космат, бородат, и опрятная черная ряса с серебряным крестом сидела на нем кителем. Он сказал, что плавал механиком в Черноморском пароходстве. Я сказал, что заканчивал Ленинградский институт водного транспорта. Батюшка посмотрел на меня с интересом:
– - Плавал?
– - Нет, судостроение-судоремонт.
– - А я пять лет на сухогрузе отходил, -- улыбнулся батюшка.
– - Сначала четвертый механик, король дерьма и пара, потом третьим...
Служка принес прозрачный пакетик с желтыми камушками ладана, и я сказал:
– - Отец Виктор, подскажите, где добыть ветку грецкого ореха с плодами? Меня Конецкий, наш питерский писатель, просил. Может, слышали?
– - Виктор Викторович?
– - Батюшка сжал пальцами висящий на цепочке крест.
Я кивнул. Он прикрыл глаза и помолчал, сдерживая волнение.
– - Етитская сила, прости меня, Господи!..
– - Он возвел глаза к небу.
– Мы же его книги до дыр зачитывали! А ты с ним знаком?
– - Он тревожно покосился на меня.
– - Как он поживает?
Я сказал, что Конецкий поживает по-всякому -- годы и тяжелая служба дают о себе знать, но держится бодрячком, у него выходят книги, недавно справил семидесятилетие...