Роман с шерифом
Шрифт:
«Привет, девочка. Просто поздравляю тебя с Днем рождения и с Днем Святого Валентина тоже. Извини, что пропустила твой звонок раньше. Мне так много нужно рассказать тебе о моем сексуальном шерифе, и я хочу услышать все об Итане. Позвони мне поскорее. Люблю тебя».
Когда я заканчиваю с этим, то убеждаюсь, что позаботилась обо всем необходимом. Ноги выбриты, брови выщипаны и все увлажнено.
Речь не о дерзости Мины или Пейдж, которые отнеслись к этому с излишним энтузиазмом. Дело даже не в Колине. Дело в Броке и в том, что я впервые за долгое время нашла
К тому времени, как он стучит в мою дверь, я уже приняла решение. Я определенно хочу пройти с ним весь путь до конца, и хочу сделать это сегодня, в ночь Святого Валентина. Романтичнее этого ничего не может быть.
Он все еще одет в свою рабочую форму и выглядит измученным:
— Небольшое изменение в планах. Надвигается снежная буря, и мы советуем всем жителям оставаться дома. Итак, я подумал, что ты могла бы приехать ко мне. Я приготовлю тебе вкусный ужин. Мы зажжем свечи.
Я почти уверена, что знаю, о чем он просит, и заставляю себя не делать глупостей, например, не сжимать кулаки прямо здесь. Вместо этого я киваю и говорю соблазнительным тоном:
— Конечно. Это было бы забавно.
По крайней мере, это то, что я хотела сказать. На самом деле я издаю странный булькающий звук в глубине горла. Да, определенно «ходячая катастрофа».
Но его даже не смущают мои странные звуки. Он просто слегка улыбается мне:
— Возможно, стоит взять Вуфера и собрать сумку на ночь. Никогда не знаешь, когда тебя может занести снегом.
Мне требуется всего несколько минут, чтобы собрать немного вещей, затем мы садимся в его джип и едем к нему домой. Я ничего не говорю, пока он преодолевает горные повороты. Он легко ведет машину по падающему снегу, но он идет все быстрее и быстрее. Я не могу себе представить, как здорово было бы жить здесь и писать рядом с ревущим камином долгими зимними вечерами.
Дом Брока — красивый маленький белый домик с аккуратным крыльцом. Американский флаг гордо развевается рядом с парой кресел «Адирондак» веселого синего цвета. Под двумя окнами стоят цветочные коробки. Они наполнены сосновыми ветками, красными ягодами и веточками. Это создает красочный, гостеприимный вид даже в разгар зимы. Я не могу не задаться вопросом, не положила ли их туда бывшая девушка. В конце концов, Брок не производит на меня впечатления человека с большим опытом.
Он указывает на коробки, когда мы поднимаемся к нему на крыльцо:
— Мама расставила их. По ее словам, я одинок, потому что мой дом не привлекателен для посторонних.
Я хихикаю, испытывая облегчение от того, что в его жизни нет женщины, кроме его мамы и сестры:
— Вы с ней близки?
На его лице отражается печаль:
— Сейчас да. Хотел бы я сказать, что так было всегда. После того, как мой отец умер три года назад, я не знаю. Просто кажется, что я не должен тратить все это время на то, чтобы злиться на нее. Я имею в виду, какая разница, если она хочет наполнить оконные ящики нелепыми зимними растениями? Я полагаю, что если это делает ее счастливой, это делало бы счастливым
— Мне жаль, что ты потерял его, — говорю я.
— Он был единственным в своем роде, — Брок качает головой, словно отбрасывая мысли о прошлом, и говорит: — А теперь позволь мне показать тебе это место изнутри.
Опуская Вуфера, чтобы осмотреть его, он объясняет:
— Это двухэтажный дом. С тремя спальнями. Около тысячи квадратных футов.
Его прихожая крошечная, но уютная. Я снимаю обувь, прежде чем ступить на коричневый ковер в гостиной. Вельветовый диван с набивными подушками и покрывалом в тон обращен к телевизору с плоским экраном.
Перед диваном стоит кожаная тахта с планшетом для чтения и парой журналов для сотрудников правоохранительных органов. Соседнее кресло обращено к окну, демонстрируя снег, который начинает падать еще быстрее.
По другую сторону дивана находится круглый обеденный стол с четырьмя виндзорскими стульями. Деревянные часы, выполненные в виде черного медведя, отсчитывают минуты, мягкое тиканье совпадает с гудением обогревателя.
Я поворачиваюсь к Броку, замечая его встревоженное выражение лица. По какой-то причине для него важно, нравится ли мне его дом. Но я не могу удержаться, чтобы не поддразнить его:
— У тебя большая проблема.
— Какая? — блеск в его глазах говорит мне, что он уловил тот факт, что я всего лишь играю с ним.
— Здесь нет места для твоей дюжины детей.
— Итак, ты уступила с девятью. Это отличная новость, — он улыбается мне и жестом приглашает следовать за ним на кухню. Он достает свой телефон из заднего кармана и кладет его на стойку.
— Нет, я говорю о том, что нам, возможно, придется сойтись где-то посредине десятка и это будет три, — возражаю я. Его кухня тоже крошечная, но белые шкафчики, хромированная бытовая техника и светлая плитка заставляют ее казаться больше, чем она есть на самом деле.
— Или мы просто будем делать их партиями по три штуки, — рассуждает он, открывая шкафы. Он просматривает содержимое, что-то ища.
— Ты хочешь новый приплод каждые восемнадцать лет? — я смеюсь. Я заметила, что часто так делаю, когда нахожусь рядом с Броком. С ним все кажется веселым, легким и непринужденным. Так приятно быть с парнем, рядом с которым я чувствую, что могу быть самой собой.
— Почему нет? К тому времени, как мы доберемся до третьей группы, то будем старыми профессионалами в этом деле, — он проверяет холодильник, прежде чем повернуться ко мне. — Как ты относишься к сырной лазанье?
— Я люблю сырную лазанью, — говорю я ему, когда звонит его телефон. Я смотрю на него, когда слышу звук, и вижу, как на экране мелькает имя Аманда. Он не упоминал никого с таким именем на работе. Это женщина, с которой он встречается? Меня снова разыгрывают?
Глава 9
ЗОИ
Брок хмурится, когда видит имя Аманды, но не протягивает руку, чтобы ответить на звонок. Он нажимает «Игнорировать» на вызов и возвращается к доставанию ингредиентов для лазаньи из шкафчиков.