Роман века

Хмелевская Иоанна

– Что это?
– спросил на следующий день муж, показывая на него пальцем.

– Новый пакет для шефа, - обиженно ответила.
– Трогать не советую.

– Чокнулась? Чтобы я до чего-нибудь подобного дотронулся! Издалека он выглядит подозрительно. Маленький и блестит. Опять кто-то принес?

– Не знаю, на этот раз, кажется, я. По-моему это что-то такое же обременительное, как и те фаршированные шедевры. Не надо его трогать.

– И не подумаю. Слушай, не пугай меня. Это значит, что каторга продлится? Верх моих

мечтаний - избавиться от всего этого! Мне приснилось, что я остался твоим мужем и пришлось тебя поселить в моей пломбе!

– Кошмары снятся от переедания... Сплюнь, чтоб не сглазить. Понятия не имею, что происходит, и могу тебя торжественно заверить - с меня хватит.

– Одна радость, что выспался...

Мы блуждали по квартире Мачеяков в состоянии угрюмой решительности, чувствуя себя так, будто мы уже умерли и на веки вечные приговорены к чистилищу. Все казалось нам лучше, чем это ожидание. Вероятно, в конце-концов, мы бы помешались и впали в неизлечимую меланхолию, если бы представление неожиданно не закончилось, как-раз в ту минуту, когда ничто не указывало на какие-либо перемены.

Около пяти вечера к дому подъехал обыкновенный фиат, из него вышел капитан в штатском, собственной неподдельной персоной. Мы как раз кушали, благодаря чему, переполох и колбаса нас чуть не убили. Глазам было трудно поверить!

– Шутки кончились, - сообщил капитан.
– Вы в свободны, в полном смысле этого слова.

Я не успела спросить его, в каком смысле, потому что он сразу подошел к столу, взял ключик, вставил его в запертый ящик секретера, открыл его, с минуту в нем покопался и нашел в глубине шкатулку. Он тут же ее открыл. Не ожидая ничего плохого я ко всему этому присматривалась. Открытая шкатулка оказалась пустой.

То, что случилось потом, было вовсе непонятно. Капитан прибыл не сам, с ним были двое, один из которых молчал, как скала, а второй принял живое участие в разговоре. Очень нескоро до меня начало доходить - то, что когда-то находилось в шкатулке, исчезло, пропало, кто-то это украл, и, что по всем правилам, этим человеком должна быть я!..

Если бы не этот чертов ключик, подозрения могли бы пасть на таинственного взломщика, но, по неизвестной причине, ключик оказался в моем распоряжении. А капитану я позвонила только для дезориентации противника.

– Если б я знала, что из этого выйдет, даю вам слово, выбросила бы его на улицу, - сказала я разнервничавшись.
– Что хоть это было? Что я украла?! Вы должны мне сказать хоть это!

– Полковник расскажет, - буркнул капитан.
– Я лично считаю, что это не вы, но официально исключать этого нельзя...

– Ну хорошо, а почему не я?
– обиженно вмешался муж, посчитав несправедливым, что его не подозревают.

– Вы отпадаете, у вас не было возможности. И вообще, убирайтесь отсюда! Берите все свое, оставьте чужое, чем быстрее вы исчезнете, тем лучше. Вы - к полковнику...

– Замечательно.

Полковник очень обрадуется, когда я приду к нему босиком, в ночной рубашке, - злорадно заметила я.
– Все мои вещи у любовника.

– У меня свои только подштанники, - одновременно забеспокоился муж. То есть, извините... Остальное осталось у того лысого паразита, то есть, у гримера...

Выражение с которым посмотрел на нас капитан стоило запомнить на всю жизнь! Никогда еще милиция на меня так не смотрела. Свежая трудность появилась от того, что вместе с нами меняли и одежду, это ускользнуло от внимания заинтересованных лиц, теперь преодоление непредвиденных препятствий вызвало некоторое замешательство.

Но в результате энергичных действий, у полковника я появилась полностью одетой.

– Вся ответственность за вас лежит на мне, - сообщил он холодным голосом.
– Было решено ваше участие в этом деле официально не отмечать, кроме всего прочего, для вашей безопасности. Последствия таковы, что все исходит от меня, будто я и был женой, я за вас отвечаю. Вам это ясно?

Мне было ясно. Я выразила ему сочувствие и принесла соболезнования. Он за меня отвечает, а я тут краду из шкатулок что ни попадя...

Полковник не стал ходить вокруг да около и задавал вопросы прямо, в конце-концов, мне удалось из них выяснить, что вся шайка поймана, чета Мачеяков и пан Паляновский в панике во всем признались, их примеру последовал шеф со своими сообщниками, после чего взорвалась бомба. Все упомянутые перепуганными преступниками предметы нашлись, пропало лишь то, что было в шкатулке. И кроме того, пропало загадочным образом.

– Господи, да скажите же наконец, что там было!
– в отчаянии потребовала я.
– Глупо будет, если я предстану перед судом не зная, что сперла!

– Так вы еще не знаете? Двадцать шесть штук бриллиантов, стоимостью около ста тысяч долларов. Точно оценить трудно, потому что их нет.

Если он хотел меня потрясти, это ему удалось. Бриллианты, лежащие в шкатулке, в доме где я жила больше трех недель... Я призналась в обладании ключиком от этой шкатулке, и мало того, куш стоил сто тысяч долларов! Ни в чем подобном меня еще ни разу не обвиняли.

– Минутку, - сказала я, полностью выбившись из колеи.
– Вы не ориентируетесь, когда я это украла?

– Да. Примерно. Сразу после визита в магазин Яблонекса. Строго между нами, что вы там делали?

К счастью, за последние месяцы в магазине Яблонекса я была единственный раз и достаточно легко вспомнила зачем. Я увидела на витрине черную брошку, какую давно хотела, и зашла, чтобы ее купить, но отказалась от этого намерения, не зная, для кого ее в сложившейся ситуации покупаю, для себя или для Басеньки. Я во всем призналась полковнику.

– Одного не пойму, - добавила я.
– В Яблонексе же не продают настоящие бриллианты? Или я украла поддельные?