Роман-воспоминание
Шрифт:
– Ровно пять минут, – заторопилась она и скрылась за углом.
Она действительно вернулась через пять минут, но не одна, а с молодой женщиной в белом фирменном халатике, они торопились, и, подойдя, молодая женщина, запыхавшись и к тому же волнуясь, спросила:
– Вы служили здесь в сорок шестом году?
Голубоглазая блондинка лет, наверное, двадцати пяти, с прекрасными волосами, кожей, правильными чертами лица, этакая Брунгильда.
– Да, я здесь служил в сорок шестом году.
Она не спускала с меня глаз.
– А вы знали major Demenkoff?
Я все понял. Она дочь нашего бывшего начпрода майора Деменкова.
– Да, я знал майора Деменкова, и я знаю твою мать Эльфриду.
Она схватила меня за руки:
– Будьте так добры, зайдем на минуточку к нам, повидайтесь с мамой.
Эльфрида, естественно, постарела за эти годы, но осталась такой же бойкой, подвижной, энергичной, как и раньше. Она кое-как, но достаточно, чтобы мы понимали друг друга, говорила по-русски, и я отпустил переводчицу до вечера. Дочь Эльфриды, ее звали русским именем Майя, содержала косметический салон и должна туда бежать – оставила в кресле клиентку. Через час вернется и очень просит ее подождать.
За этот час, отлучаясь иногда на кухню, Эльфрида рассказала мне историю своей дочери.
Майя родилась в конце сорок шестого года, в том же году расформировали наш корпус. Деменков уехал в Берлин, где в штабе советских оккупационных войск должен был получить новое назначение, о чем собирался немедленно сообщить Эльфриде.
– Я вам расскажу, как все было, – предупредила Эльфрида, – но… Майя очень любит своего отца, и об ее отце надо говорить только хорошо.
– Понятно.
Продолжая свой рассказ, Эльфрида, когда упоминала Деменкова, называла его по имени-отчеству: Михаил Федорович, произнося это так: «Михель Феодорович».
В общем, уехал наш «Михель Феодорович» в Берлин и, естественно, исчез. Таких вот прижитых детей наши ребята оставили в Германии, наверное, немало. Но здесь случай был особый: Эльфрида – женщина, которую не так-то легко бросить. Она начала разыскивать «major Demenkoff» и, представьте, нашла: служит в пригороде Берлина – Карлхорсте. С ребенком на руках Эльфрида явилась в Берлин, оставила Майю у знакомых, а сама отправилась к Деменкову.
Представьте себе состояние несчастного Деменкова. В Москве законная жена, семья, внук появился… Честный служака, дисциплинированный член партии, до пенсии осталось немного, и вот пожалуйста, «аморалка» на старости лет.
Как он выкручивался перед Эльфридой, чем оправдывался, не знаю, по ее словам, утверждал, что нового назначения еще не получил, поэтому не писал, на днях получит, тогда они с Эльфридой подумают о судьбе Майи, родную дочь он никогда не оставит и так далее, и тому подобное. После этого Эльфрида с Майей поселились в Берлине, отношения возобновились, конечно, в глубокой тайне, деваться Деменкову некуда. Однако является он как-то вечером и говорит Эльфриде, что их связь раскрыта, ему вручили билет, приказали завтра же выехать в Москву, где будет разбираться его персональное дело, и что его ждет, он не знает: могут уволить из армии, исключить из партии, а то еще что-нибудь похуже. Если же в Москве все обойдется, он подумает, каким образом сумеет помогать Эльфриде. Эльфрида вернулась в Райхенбах, только убедившись, что Деменкова в Берлине нет, он действительно уехал в Москву.
Из Москвы Деменков не писал, ничего не передавал, адреса своего не оставил,
Райхенбах – город маленький, всем было известно, что отец Майи – русский офицер. Репутация дочери только и имела значение для Эльфриды. Она сказала друзьям, что кто-то донес на Деменкова и за связь с иностранкой его арестовали. Эльфрида оказалась мудрой матерью и внушила девочке, что отец ее герой, боевой русский офицер, мужественный и благородный, и когда от него потребовали разорвать отношения с женой и дочерью, он категорически отказался, за что был сослан в Сибирь. Прошел всю войну, участвовал в боях и сражениях, остался жив, но за свою маленькую Майю не пощадил собственной жизни и свободы.
С гордостью за отца Майя и выросла. Насмешки и поддразнивания в школе, в доме и на улице ее не задевали, наоборот, давали повод еще выше поднимать голову, укрепляли преклонение перед отцом. Ее убежденность передавалась и другим. Не случайно так взволновалась женщина возле подъезда, тут же побежала за Майей, сочувствовала ей, и она, конечно, не единственная здесь. «Бог решил!» – вот ведь как! Может быть, эта история стала легендой города, а Деменков ее героем?!
Между прочим, года за два или за три до поездки в Германию я встретил Деменкова в цирке на Цветном бульваре, на дневном представлении в воскресенье. Я был с сыном, он с внуком, пополневший, гладколицый, спокойный, приветливый. Благополучно закончил службу, вышел на пенсию в звании полковника. Старший сын тоже полковник, служит. Дочери, старшая и младшая, врачи. Ну, конечно, внуки, дача, то да сё, хватает стариковских забот.
– Ну, а ты, говорят, в писатели вышел, лауреат. Правда?
Я засмеялся:
– Читать надо.
Он не понял шутки, серьезно ответил:
– Да, надо будет почитать.
Читать он, конечно, не будет, в жизни своей ни одной книги не прочитал. Но подумал я тогда: серый, посредственный мужичонка после войны от майора дослужился до полковника. А Соломянский остался в том же звании, в каком воевал.
Прибежала Майя, улыбнулась мне на ходу, прошла в свою комнату, переоделась, вышла веселая, оживленная, сияющая… Села против меня, посмотрела прямо в глаза:
– Может быть, вы что-нибудь слышали о судьбе моего отца?..
– К сожалению, нет.
– Когда у вас правил Хрущев, мы с мамой надеялись, что его отпустят… Но мама думает, что он погиб в Сибири.
– Да, я так думаю, – подтвердила Эльфрида. – Если бы он был жив, то обязательно или бы приехал, или бы написал. Я его хорошо знаю.
Майя сидела задумавшись, затем тихо сказала:
– Жаль… Мне хотелось бы хоть раз в жизни увидеть своего отца.
Эльфрида поставила на стол традиционную немецкую свинину с капустой.
За ужином я спросил Майю:
– Ты такая молодая, красивая, у тебя собственное дело. Почему не выходишь замуж?
Она гордо вскинула голову, тряхнула золотыми локонами.
– Я никогда не выйду замуж.
– Почему?
– Потому что не встречу такого человека, каким был мой отец.
Этот миф помогает ей жить.
Я почему-то вспомнил Эмму, девушку из Берлина, пять лет просидевшую в темном чулане.
Так складываются судьбы человеческие в этом мире.