Роман
Шрифт:
Может, именно поэтому и получилитакое удовольствие от этой встречи, ибо наличие большого чувства не помогает, а часто мешает сексу. В таком случае влюбленные не очень думают о своих действиях, не пытаются получить наслаждение, не применяют особого изощренную технику познавания другого. В таких случаях всегда достаточно рядом любимого человека, заменяющего весь мир. И этот мир, принадлежащий влюбленным, заполнен одними чувствами, в которых нет места ничему другому.
Марина Чернышева не была влюблена в Альфреда Кохана. Она даже не знала его настоящего имени. Но взаимная симпатия и просто чувство
Ранним утром, уже в шестом часу, утомленный Кохан шепотом произнес:
– Кажется, мы уже отработали за все время нашей экспедиции.
– Давай попробуем еще раз, - счастливым голосом предложила она.
– И все продолжилось.
ГЛАВА 9. ЗЕПП ГЕРЛИХ
Важнее всего было получить принципиальное согласие Элоизы на передачу информации "Далглишу". Разумеется, она не должна была знать, что представившийся американским бизнесменом знакомый ее мужа на самом деле является связным восточногерманской разведки. Через месяц Герлих сказал еще об одной просьбе своего знакомого. Элоиза два дня не разговаривала с ним, но в конце концов уступила и принесла нужные данные. А еще через две недели Герлих решил "серьезно" побеседовать со своей супругой.
Разговор состоялся на той самой веранде, где она когда-то застала его сидящим в одиночестве. На этот раз Герлих начал разговор первым. Элоиза сидела рядом, просматривая сегодняшние газеты. На ней была ее привычная домашняя одета: темная блузка с короткими рукавами и мягкие вельветовые джинсы, к которым она очень привыкла.
– Ты знаешь, - начал разговор Герлих перед окончательной вербовкой собственной супруги, - я в последнее время начал многое понимать.
– Что именно?
– Она читала интересную статью и не хотела отвлекаться по пустякам.
– Некоторые вещи я открыл для себя заново. А на некоторые просто начал иначе смотреть.
– Прекрасно, - она по-прежнему не отвлекалась от газеты, - может, это позволит тебе преодолеть твою депрессию.
– Я имел ввиду не свою депрессию, - чуть раздраженно сказал он.
Она по-прежнему читала газету.
– Это касается наших сообщений Далглишу
Она подняла глаза от газеты.
– Что ты имеешь в виду?
– Характер наших сообщений этому американцу.
На этот раз она убрала газету. Нахмурилась.
– Ничего не понимаю. Ты ведь говорил, что он скоро должен уехать.
– Это он так говорил, - терпеливо пояснил Герлих.
– Ну и что? Он до сих пор не убрался из нашей страны?
– Сегодня мы с ним встречались еще раз.
– Так, - она поднялась с кресла и прошлась по веранде.
Герлих знал: когда она так ходит, значит, она сильно нервничает.
– Что еще нужно от тебя этому типу?
– недовольно спросила Элоиза. По-моему, он обязан был давно убраться из нашей страны. Ты уже и так выполнил все его просьбы.
– У него есть конкретное предложение.
– хмуро сказал Герлих. Всю игру и текст он продумал заранее.
– Какое предложение? Что еще может предложить этот тип? Мы и так выполнили все его просьбы. По-моему, тебе просто пора прекратить с ним всякие отношения. Все его разговоры о помощи - просто блеф
– Он предлагает сотрудничество с американским правительством.
– С кем?
– изумилась женщина. От неожиданности она опустилась в кресло.
– Ты собираешься переехать в США? Тебе уже не хочется ехать в Парагвай?
– Мы говорим не об этом. Он, оказывается, работал на ЦРУ.
– На кого?
– На Центральное разведывательное управление США.
– Ты сошел с ума, Зепп. Ты ведь говорил, что он обычный бизнесмен.
– Очевидно, он сочетает оба качества. Разведчика и бизнесмена. Он предлагает нам сотрудничество.
– Что?
– она вскочила с кресла.
– Ты, кажется, спятил?
– Нет Он объяснил мне, что ему нужно всего лишь уточнять некоторую информацию по международным вопросам. Взамен он будет хорошо платить. Я смогу выбраться из того положения, в которое попал, вернуть долги, в том числе и твои, наконец, стать полноправным членом общества. По-моему, здесь нет ничего противозаконного.
– Но за что он будет тебе платить?
– Я же тебе объяснил. Ты всего лишь будешь раз в месяц давать необходимую информацию.
– Мне кажется, что ты сошел с ума. Это мерзко, подло! Это невозможно! закричала она.
– Почему?
– он знал, в какой момент разговора она может закричать. Почему мерзко? Ты ведь сама жаловалась на засилье американцев. Говорила, что канцлер никогда не предпримет ничего важного, не посоветовавшись с американским президентом. Так в чем же дело? Американцы и без того будут знать все, что хотят знать. Вернее, они и без того обо всем информированы. Они наши стратегические союзники. Ты можешь объяснить, что тебя смущает?
– Я не хочу быть предательницей, - твердо объяснила женщина.
– По отношению к кому?
– разозлился Герлих.
– Они и так все знают. Далглиш объяснил мне. Что они хотят иметь независимый источник информации. Я не вижу в этом ничего предосудительного
– А я вижу!
– громко крикнула она, уходя с веранды.
Через секунду послышался стук от удара двери в их спальне. Он сел на веранде в кресло. "Сукины дети эти психологи", - устало подумал Герлих. Они приблизительно правильно предсказали и эту ее реакцию. Теперь следовало переходить к последней картине в этом завершающем акте. Он легко поднялся и вошел в комнату, направляясь к спальне. Дверь она, конечно, не закрыла. Он открыл дверь и вошел внутрь. Жена лежала на кровати, уткнувшись в подушку. Психологи были убеждены в ее нервном срыве. Но они не считали, что она может заплакать.
Элоиза плакала. Это было очевидно. Но плакала беззвучно, молча, как плачут сильные мужчины и сильные женщины. Зепп впервые почувствовал, как в его душе шевельнулось чувство стыда. Но это было лишь мимолетное чувство. В конце концов, он здесь, чтобы выполнить задание своей разведки. Именно из-за этого задания он и проводит дни и ночи с нелюбимой женщиной, вынужденный ночами обнимать не очень совершенное тело Элоизы.
Хорошо, что она не могла прочесть его мысли, иначе не вынесла бы столь страшного удара. Он сел рядом, погладил ее по волосам. Рука скользнула по плечам женщины.