Роман
Шрифт:
– Какая прелесть, - неожиданно удивился Гленн Миллер, выпучив глаза на собеседника через стёкла своих очков.
– Я тоже погиб в полёте, но в декабре 44-го. Над Ла-Маншем.
– Не надо было распускать наш оркестр в 42-ом, - вмешался в разговор музыкант похожий на профессора.
129.
– А мой самолёт разбился о воды Средиземного моря, - задумчиво произнёс лётчик, продолжая пританцовывать, не отпуская руки партнёрши и уточнил, - меня сбил Мессершмитт.
– А мы погибли нелепо, - расстроено произнёс маэстро, - был
– Что же тут нелепого, - усмехнулся лётчик.
– В том, что бомбы сбрасывали возвращавшиеся на базу самолёты британских ВВС. О-кей?
– Всё ясно. Так бывает. Они не отбомбились по цели, - со знанием дела резюмировал собеседник.
– А по ходившим у нас версиям, маэстро, - снова вмешался в разговор музыкант похожий на профессора, - вы скончались от сердечного приступа в парижском борделе в объятьях проститутки, и что военное командование решило скрыть постыдную смерть армейского кумира, чтобы не подрывать воинского духа союзных армий.
– Симпатичная версия. Мне нравится, - пробросил маэстро.
– А вы Антуан де Сент- Экзюпери, - почти утвердительным вопросом обратился он к лётчику.
Тот удивлённо улыбнулся, и нарочито кивнул головой.
– Мы успели прочесть вашего "Маленького принца", и слышали о вас как о пропавшем без вести, - серьёзно констатировал Гленн Миллер.
А в наступившей музыкальной паузе, вдруг, сначала робко, а потом всё увереннее запели,
собравшиеся здесь, прихлопывая в ладоши, и лукаво поглядывая в сторону Луи
Армстронга. Тот как бы капризничая, отказывался, поднимая руки в верх, но потом всё
же, в ритме хорового вступления, вышел на середину и запел своё соло.
Это была знаменитая "Go Down Moses", как пояснил Карлик Бэс. И что сюжет этой песни
взят из Ветхого Завета.
И в это время, вылетела из под корабля Мэрилин Монро. На удивление Голицына, она была теперь в серебряном платье с глубоким декольте, смелым вырезом сзади и очень плотно облегающим прекрасную фигуру. Она подлетела ко всей этой компании, стала растерянно осматриваться вокруг, видимо, ища знакомых, и находила их, и радовалась по-детски, и обнимала некоторых.
Теперь Голицын мог рассмотреть и Эллу Фицжеральд, и Фрэнка Синатра, и Дюка Эллингтона. Среди них уже был и Джон Леннон и, стоящая чуть поодаль, Грета Гарбо, и, прилетевшая сюда с Жаном Габеном Марлен Дитрих, которая неприминула, поднять свои тяжёлые веки, для выразительного взгляда на партнёршу Экзюпери - русскую княгиню, ставшую в эмиграции манекенщицей, Наталью Палей.
– У вас так весело! А что здесь происходит?
– спрашивала Мэрилин, забавно крутясь по сторонам.
– Детка Мэри, я не зря, в своё время, отказался от "Оскара" в знак протеста против дискриминации индейцев и негров Америки, - это говорил Марлон Брандо, вальяжно раскачиваясь в гамаке из солнечных лучей, и куря сигару.
– Ба-а-ад, это ты?! Каким ты стал важным, точно английский лорд.
Она коснулась щекой к его щеке, и ещё раз осмотрела его, чуть отстраняясь.
– Ты получил "Оскара"? А за какую роль? Что за фильм?
– Это было уже без тебя, детка, - лениво покривился он, - главное, что я от него отказался.
– Ну, а при чём сейчас твой протест? Это ты зачем сказал?
– растерялась Мэрилин.
– Ты спросила - в честь чего мы веселимся. В честь того, что в моей стране избрали чернокожего американца 44-ым Президентом Соединённых Штатов Америки.
130.
– Не может быть!
– вырвалось из её уст. И она аж покачнулась на своих высоких каблучках, и тут же стала смотреть по сторонам, словно ища доказательства сказанному.
– А почему он плачет, - указала она на поющего Армстронга.
– Он плачет от того, что отказался в 60-е годы от гастролей в СССР, - встрял импозантный Соломон, - мотивируя тем - что мол он скажет там людям о своей стране: что я успешный музыкант, но остаюсь всё равно негром. Ну, а теперь уже не вернёшь - вот он и плачет.
– Серьёзно?
– изумился Ростропович.
– Если бы он знал скольких невинных людей там назначали, условно говоря, "неграми"!.. Что ваш "куклусклан"!..
– махнул рукой великий виолончелист.
– Он просто ничего про это не знал и не знает. Ну, да ладно, он блестящий музыкант и Бог с ним, - снова махнул он рукой.
Сейчас было видно, что Луи Армстронг действительно плачет и при этом, указывает рукой с указательным пальцем в сторону Соломона, не глядя на него, а лишь качая головой - мол, хорошо подтрунивает.
– Сорок четвёртый, - бормотала Мэрилин Монро, как бы вспоминая что-то, - а как же...
– Я был у них в СССР в 35-ом, в качестве корреспондента газеты "Пари-Суар", - заговорил Экзюпери, - вот княгиня знает, я ей рассказывал, - любезно указал он на Натали Палей.
– По следам этой поездки я написал несколько очерков под названием "Преступление и наказание перед лицом советского правосудия". Конечно же они этого не перевели, и не напечатали у себя. Но я им там сказал, во время оф. Приёма: "С вашими экспериментами ваш народ потеряет свою идентичность. Как теряет свои свойства вещество при определённом химическом воздействии на него. Тоесть, оно становится чем-то другим ".
А Мэрилин Монро всё бродила вокруг себя, бормоча: "Сорок четвёртый.., сорок четвёртый Президент. Сорок четвёртый. А как же тридцать пятый? Тридцать пятый"?!
– И она окинула, как бы просветлённым взором, всех присутствующих и упёрлась взглядом на рядом возлежащего в гамаке Марлона Брандо: "А как же Джек? 35-ый Президент"?
– Но Брандо только молча развёл руками. "Как?! Вы забыли ДФК?! Вы все забыли ДФК?? Вы забыли Джона Фицджеральда Кеннеди"??? - Уже обращалась она ко всем. "Я уверенна, что это именно он привёл страну к таким переменам. Я всегда верила в него. Я верила, что он сделает революцию, преобразит Соединённые Штаты Америки! И вот вам, пожалуйста. И всё это за каких-то... Сколько он был в Белом доме? Он был два срока?"