Романовы forever
Шрифт:
Пока Головастиков болтал языком, делясь никому не нужными воспоминаниями о том, как он буквально часами удерживал внимание своих одноклассников, показывая пародии на учителей, граф наконец выработал довольно тухленький, но все же план.
– Эй, народ, – обратился он к остальным женихам.
Иван, Алексей и Семен нервно расхаживали по Кавалерской столовой. Видно было, что предстоящее общение с оравой пятилетних детенышей вызывает у парней естественный страх.
– Ну что еще? – отозвался один только Столыпин. За полтора месяца надменный Вяземский
– А я вас всех сегодня побежду! – закинул удочку Вяземский. – Или победю. Не важно. В общем, обойду в этом испытании вас всех, маленьких дурачков.
Мощный Алексей остановился в метре от щуплого графа и нехорошо на него посмотрел. Граф поежился, но от своего плана не отступился.
– Да, непременно победю!
– Как? За счет чего? – полюбопытствовал Столыпин. – Может, ты в киндергартене воспитателем подрабатывал?
– Нет, подработки для простонародья, – скривил губы Вяземский. – Просто у меня есть одно секретное оружие.
– Выкладывай, – потребовал Алексей и сложил на груди руки, похожие на стволы взрослых деревьев.
Вяземский именно этого и добивался.
– Ладно-ладно, скажу! – Граф сделал вид, что ужасно испугался. Он достал из-за пазухи три коробки «Яблочек шоколадных». – Я знаю, что детей можно утихомирить только при помощи сладкого. Пихнул им конфету в рот – и все, валяйся на диване, читай газету.
Женихи заглотили наживку, как голодные налимы.
– Может быть, поделитесь, ваше сиятельство? – вежливо спросил интеллигентный Иван. – У вас, кажется, их много.
Алексей подкрепил просьбу товарища молчаливым засучиванием рукавов.
– Ох, и зачем я только заикнулся об этом! – фальшиво посокрушался Вяземский. – Проклятый длинный язык! Ладно, делать нечего, берите каждый по коробке.
– И-и… приглашается участник номер один – Иван! – громогласно объявил из экрана Ангел. Архитектор торопливо схватил упаковку «Яблочек шоколадных» и скрылся за коваными дверями Большого зала. За дальнейшими его приключениями трое женихов – и десятки миллионов зрителей в разных странах – наблюдали по телевизору.
– Добрый день, дамы и господа, – несмело начал Иван общение с малолетней аудиторией.
Человек пятнадцать детей беспокойно вертелись на маленьких стульчиках. Большой зал Екатерининского дворца напоминал сегодня лекционный класс: в центре реквизиторы поставили мрачный стол, чья тоскливость лишь подчеркивалась тонкой стопкой рисовой бумаги и дюжиной черных шариковых ручек; вокруг китоподобного стола толпились крошечные стульчики-рыбки; большая черная грифельная доска перекрыла собой солнечный свет, льющийся из окон.
Удержать внимание несознательной мелюзги в этой пресной обстановочке было решительно невозможно. Дети начали елозить по полированному паркету вместе со стульями.
– Господа! – безуспешно призвал к порядку Иван. – Дамы и господа, послушайте!
Двое юных господ тем временем начали задирать друг друга – дело запахло дракой; а одна из юных дам приготовилась расплакаться из-за порвавшихся колготок. Телезрителям стало ясно, что еще чуть-чуть – и Иван вылетит из раунда, не продержавшись и одной минуты.
Вероятно, к такому же выводу пришел и сам Иван, поскольку он взял ближайший пустой стул и со всей силы шарахнул им об пол. Дети вздрогнули. Распри и порванные колготки были тут же забыты. Иван наконец-то вызвал у своих подопечных живой интерес. Маленькие ротики открылись, чистые глазки уставились на жениха.
– Так-то лучше, дамы и господа, – удовлетворенно сказал Иван. – Давайте знакомиться. Я Иван Иванович. А вас, сударь, как зовут? – обратился он к ближайшему мальчику.
– Петя, – тоненько ответил сударь.
– А по отчеству?
– Не знаю.
– Хм. Ладно, сударь, а как зовут вашего папеньку?
– Леонтий.
– Значит, ваше отчество – Леонтьевич. Очень приятно познакомиться, Петр Леонтьевич. – И Иван с важностью пожал пятилетнему Петру Леонтьевичу мягкую ладошку.
Детям очень понравилось здороваться за руку с взрослым дядей. Процедура знакомства заняла как минимум три из выделенных десяти минут.
Оставалось как-то протянуть еще семь. К этому моменту заскучавший Петр Леонтьевич успел схватить за нос своего соседа Демьяна Олеговича. Семилетний Демьян Олегович в отместку наступил Петру Леонтьевичу на ногу.
– Господа, а кто хочет конфетку? – вскричал Иван.
Вяземский, глядя в телевизор, гаденько улыбнулся. Щас начнется.
– О-о-о, – заволновались дети. – Я! Я хочу! Я хочу конфетку!
– Хорошо! Конфетку получит каждый, кто нарисует домик, – неожиданно сказал Иван и стал раздавать рисовые листы и шариковые ручки. – Я буду рисовать домик на доске, а вы повторяйте за мной. Приз – конфетка! Согласны, дамы и господа?
– Да-а-а! – заорали дамы и господа.
Вяземский почувствовал себя так, словно его ударили под дых. Вместо того, чтобы тупо раздать детям конфеты и превратить их тем самым в диких мартышек, Иван воспользовался шоколадом в своих низменных целях. Что может быть лучшим стимулом для детенышей млекопитающих, чем вкусняшки!
Малыши во главе с Иваном так увлеклись проектированием, что даже не заметили, как пролетели оставшиеся минуты. Появление Ангела, возвестившего окончание раунда, стало для детей неприятным сюрпризом. Юные архитекторы, не обращая внимания на выданные им конфеты, заливались слезами и не хотели уходить из зала.
Только теперь Вяземский вспомнил, что у Ивана, кажется, есть двое старших братьев и целая куча племянников. А значит, парень имел хоть какое-то представление о воспитании детей. Надо было внимательнее слушать болтовню соперников и делать соответствующие выводы! – запоздало корил себя граф.