Романовы. История великой династии
Шрифт:
(Нужно помнить, однако, что сам Сухомлинов во время Первой мировой войны с громким скандалом был снят с должности военного министра, арестован, находился под следствием, а уже Временным правительством приговорён к пожизненному заключению, при большевиках же по старости освобождён и уехал в Германию, где прожил ещё 8 лет.)
Немецкое же командование, по мнению прославленного генерала Э. Людендорфа, отзывалось о полководческих способностях Николая Николаевича весьма уважительно.
К Распутину Николай Николаевич относился резко отрицательно, несмотря на то, что его выдвижению при дворе способствовала супруга Великого князя. Когда однажды Распутин
Если о военных заслугах Николая Николаевича можно спорить, то, что касается его политической деятельности, тут вряд ли можно считать его дальновидным. Великий князь Александр Михайлович писал: «Два важнейших акта в истории России – Манифест 17 октября 1905 года и отречение императора Николая 2 марта 1917 года – следует приписать полнейшей аберрации политического предвидения Великого князя Николая Николаевича. …Как все военные, привыкшие иметь дело со строго определёнными заданиями, Николай Николаевич терялся во всех сложных политических положениях, где его манера повышать голос и угрожать наказанием не производила желаемого эффекта».
Революционные события 1905 года его настолько потрясли, что он уговаривал императора пойти на уступки радикалам: «Всеобщая забастовка в октябре 1905 года поставила его в тупик, так как кодекс излюбленной им военной мудрости не знал никаких средств против коллективного неповиновения. Нельзя же было арестовать несколько миллионов забастовщиков! По его мнению, единственное, что можно было сделать, – это выяснить требования «командиров восстания». Попытка объяснить Николаю Николаевичу, что восстание 1905 года носило анархический характер и что не было «командиров», с которыми можно было вести переговоры, оказалась бы безрезультатной» (Великий князь Александр Михайлович).
Особенно ратовал Николай Николаевич за манифест 17 октября 1905 года. Рассказывали, что Великий князь якобы пошёл к Николаю II с текстом манифеста в одной руке и пистолетом в другой и объявил государю, что немедленно застрелится, если тот не подпишет этот документ. «Николай II никогда бы не подписал октябрьского Манифеста, – писал С.Ю. Витте, – если бы на этом не настоял великий князь Николай Николаевич».
В марте 1917 года Николаша находился на Кавказе, где уже успел завоевать немалую популярность. Перед отречением императора начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал М.В. Алексеев запросил главнокомандующих фронтами об их мнении по поводу создавшегося положения. Николай Николаевич откликнулся следующей телеграммой:
«Генерал-адъютант Алексеев сообщает мне создавшуюся небывало роковую обстановку и просит меня поддержать его мнение, что победоносный конец войны, столь необходимый для блага и будущности России и спасения династии, вызывает принятие сверхмеры. Я как верноподданный считаю, по долгу присяги и по духу присяги, необходимым коленопреклонно молить Ваше Императорское Величество спасти Россию и Вашего Наследника, зная чувство святой любви Вашей к России и к нему.
Осенив себя крестным знаменьем, передайте Ему – Ваше наследие. Другого выхода нет. Как никогда в жизни, с особо горячей молитвой молю Бога подкрепить и направить Вас. Генерал-адъютант Николай».
После этого 2 марта 1917 года Николай Николаевич отправил в Петроград ещё две телеграммы. Одну на имя М.В. Родзянко:
«Сейчас я в согласии с мнением генерал-адъютанта Алексеева обратился к Государю Императору с верноподданнической мольбой – ради спасения России и победоносного окончания войны принять
Вторую в адрес Временного правительства:
«Сего числа я принял присягу на верность Отечеству и новому государственному строю. Свой долг до конца выполню, как мне повелевает совесть и принятые обязательства. Великий Князь Николай Николаевич».
Позиция дяди Николаши глубоко потрясла государя. Великий князь Александр Михайлович вспоминал: «Он показал мне пачку телеграмм, полученных от главнокомандующих разными фронтами в ответ на его запрос. За исключением генерала Гурко (на самом деле, его мнения никто не запрашивал. – Е. П.), все они, и в частности генералы Брусилов, Алексеев и Рузский, советовали государю немедленно отречься от престола. Он никогда не был высокого мнения об этих военачальниках и оставил бы без внимания их предательство. Но в глубине пакета он нашёл ещё одну телеграмму с советом немедленно отречься, и она была подписана великим князем Николаем Николаевичем.
– Даже он! – сказал Ники, и впервые голос его дрогнул».
«Когда Государь получил все депеши Главнокомандующих, он положил их в ряд на столе перед собой, ещё раз перечитал их и сказал бывшему при этом герцогу Николаю Максимилиановичу Лейхтенбергскому, который доложил Государю депеши: “Теперь мне ясно, все мне изменили, и больше всех Николаша”», – писал в своих мемуарах генерал Н.А. Епанчин. О том же император сказал после отречения и своему дворцовому коменданту генералу В.Н. Воейкову: «“Что же мне оставалось делать, когда все мне изменили? Первый Николаша… Читайте”. (Я понял, что Государь был очень взволнован, раз он в разговоре со мной так назвал Великого Князя Николая Николаевича.)».
Одним из своих последних указов Николай II снова назначил Николая Николаевича Верховным главнокомандующим. Проводы Великого князя из Тифлиса прошли с большой помпой и при значительном стечении народа: «Тифлис, 7 марта. Великий Князь Николай Николаевич, восторженно приветствуемый представителями народа и солдат, выражавших Великому Князю горячие пожелания победы над врагом, прощался с населением. Призывая всех ради блага горячо любимой родины и верности новому строю к дружной и спокойной работе в тылу, как залогу победы над внешним врагом и укрепления режима свободной России, Великий Князь закончил прощание словами: “А после войны позвольте мне, как маленькому помещику, вернуться в имение”. Эти слова приняты с восторгом» (заметка из «Вестника Временного правительства»).
Вдовствующая императрица Мария Фёдоровна и Великий князь Николай Николаевич младшийна борту британского линкора «Мальборо» 11 апреля 1919 г.
Николаша, видимо, искренне надеялся, что Временное правительство оценит его рвение и он снова возглавит войска. Но новой власти уже был не нужен хоть и «преданный», но Великий князь. Буквально через несколько дней новым главковерхом назначили М.В. Алексеева, активного участника отречения императора. Николай Николаевич был настолько обескуражен такой неблагодарностью, что полностью оставил военную деятельность и уехал с женой в своё крымское имение Чаир. «Можно только удивляться простодушию этого человека, который проезжает по России, охваченной восстанием от Кавказа до Могилёва, и не замечает ни толп народа, ни демонстраций, ни мятежей и остаётся непоколебимым в своей вере, что “новые командиры” оценят его безупречный патриотизм и военный опыт!» (Великий князь Александр Михайлович).