Романтики
Шрифт:
Митенька. Никак нет-с. Ни в одном глазу.
Александр Михайлович. Да говорите толком, что случилось?
Митенька. Федька удавился. Только из петли вынули.
Александр Михайлович. Какой Федька?
Митенька. Забыли-с? Федька беглый, которого намедни высекли. Он самый. А вот и Климыч. И старуха с ним, Федькина мать. Слышите, воет.
Александр Михайлович. Господи, воля твоя!
Александр Михайлович и Дьяков уходят.
Митенька один. Вынимает из кармана штоф с
Вечно молодая
Там весна живет;
Жизнь для нас иная
Там, в долине рая,
Розой расцветет…
Митенька (пьет). «Небесная гармония»… Эх-ма! Взять бы все за хвост да стряхнуть к черту!
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Большие сени в Премухинском доме. Деревянная лестница наверх в мезонин. В сенях, посередине — дверь в прихожую; налево — во внутренние комнаты, направо — во флигель. Печь с лежанкой. Большое окно, закрытое ставнями. Вынесенная из дома ветхая мебель, клавикорды, арфа. Наверху лестницы — площадка с тремя дверьми: в Сашину комнату, в спальню Варвары и барышень. Ночь. В сенях темно, горит ночник.
Савишна и Феня. Савишна за столом, при свете огарка вяжет чулок. Феня метит белье.
Савишна. Выдь-ка за ворота, девушка, погляди, не едут ли.
Феня. Ни за что не пойду, Фекла Савишна, хоть убейте!
Савишна. Чего же ты дура, боишься? Светло на дворе, месячно.
Феня. Мало. что светло! В такие ночи нежить пуще бесится. В саду у нас — не к ночи будь сказано — Федька беглый ходит, удавленник; веревка на шее, лицо как чугун. язык высунут, пальцем грозит: «Ужо я вас всех!» Страсть!
Савишна. А ты скажи: «Аминь, рассыпься!» — он тебя и не тронет.
Молчание. Феня снимает со свечки.
Феня. А что я вас хотела спросить, матушка, правда ли, говорят, будто барин наш молодой, Михаил Александрович, тоже из таковских — не к ночи будь помянуты — как бишь их, вот и забыла…
Савишна. Фармазоны, что ли?
Феня. Вот-вот, они самые. Это кто ж такие будут?
Савишна. А которые господа, книжек начитавшись, ум за разум зашедши, в Бога не веруют, властей не почитают, против естества живут, хуже язычников.
Феня. Ужли ж и он из таких? И что это с ним попритчилось?
Савишна. Мало, видно, учили смолоду. Такой был ребенок брыкливый, такой хохорь — просто беда! Ни лаской, ни сердцем. Мишины-то эти проказы мне вот где! Раз целую деревню чуть не спалил, огнем играючи… Да погоди, ужо беды наделает!
Феня. Ай-ай-ай! Все одно, значит, как порченый?
Савишна. Порченый и есть. И барышень всех перепортил. Ошалели, сердечные. А Варенька, та совсем от рук отбившись. Мужняя жена в девках живет. «Не хочу. говорит, в законе жить. Я, говорит,
Феня. А ведь жалко! Какие барышни хорошие! И что ж, от этой самой порчи вылечить нельзя?
Савишна. Отчего нельзя? Свести к угоднику Задонскому, аль к Митрофанию, отслужить молебен у раки, икону поднять — выйдет из них порча, и все как рукой снимет.
Внизу, в прохожей, шаги и голоса.
Феня. Никак приехали?
Савишна. Ну, слава Богу. Пойдем, Фенюшка!
Феня. Нет, матушка, ступайте вы, а я не пойду. Как барыня узнает про Сашеньку. — со свету меня сживет. Вы с Апельсиной Лимоновной кашу заварили, — вы и расхлебывайте.
Убегает.
Савишна. Куда ты? Постой! Ах, негодная!
Савишна, Варенька, Ксандра, Душенька и Михаил.
Варенька. Нянька, где Сашка?
Савишна. Ах. барышни, голубушки, а я и не слышала, как подъехали.
Душенька. Мы потихоньку, чтоб не разбудить папеньку.
Варенька. Отвечай же, няня. Сашка где?
Савишна. Чтой-то, барыня-матушка, вы убиваться изволите о Сашеньке. Не у чужих, чай, дитя. — у своих, как у Христа за пазушкой…
Варенька. Да говори толком. Здоров? Хорошо заснул? Не плакал?
Савишна. Как уехали давеча, маленько покапризничал, а потом затих. Как ангелочек, спит. Такой паинька. С вами-то больше балует.
Варенька. Ну. слава Богу!
Ксандра. Видишь. Варька, незачем было скакать сломя голову — переночевали бы у тетки, ничего с твоим Сашкой не сделалось.
Михаил. Доброй ночи, девочки.
Душенька. Очень болят?
Михаил. Нет, немножко.
Душенька. Дай повяжу тепленьким, припарочку сделаю.
Михаил. Ничего, и так пройдет.
Ксандра поднимает раму на окне и открывает ставни.
Ксандра. А в саду-то какая прелесть — луна, звезды!
Михаил. Да, звезды… однако, сыростью пахнет, лягушками.
Ксандра. Ах, Мишка, какой ты несносный!
Душенька. А я люблю…?
Ксандра. Что? Чтоб зубы у него болели?
Душенька. Да, когда у него что-нибудь болит не очень, а так, чуточку. Смешной у нас Мишка — забывает всю свою философию. И ухаживать можно за ним, вот как Варька за Сашкою. Ну, не сердись, миленький! Погоди, дай в самое местечко поцелую, заговорю. Вот здесь?
Михаил. Здесь.
Душенька (поцеловав и пошептав). А как теперь?
Михаил. Лучше. Совсем прошло.
Душенька. Ну, вот видишь! Спи же с Богом. А если опять заболит, разбуди, припарочку сделаю.
Михаил уходит. Савишна идет к двери и останавливается у Сашиной комнаты, Душенька и Ксандра стоят у открытого окна.
Варенька, Душенька, Ксандра и Савишна.
Варенька. Пойдемте же. девочки…
Душенька. Постой, Варька… Что ты, Сашка, как можно сравнить! Луна вон какая холодная, а солнышко тепленькое…