Романтизация зла
Шрифт:
Возможно, так и будет. Возможно, именно по этому сценарию я и проживу свою жизнь. Но никто никогда не узнает, что я совсем не такой как все они. Что я стою намного выше их. Я намного умнее, привлекательнее, догадливее и хитрее. Что все они мои чёртовы марионетки, которыми я кручу как хочу.
Никогда не узнают, даже если мне придётся убить их всех.
– Вот это ужин! – довольно поглощая еду со стола, пробормотал Бобби. – Ребята, не стесняйтесь! Налетайте! Наш именинник всё это устроил для нас!
Он вёл себя как хозяин моего дома,
К слову, мы все уже сидели за накрытым столом, как цивилизованные люди, не доходя пока до похоти, секса и наркотиков, которые ждали нас после.
– Думаю, сперва нам стоило бы сказать пару слов о причине сегодняшнего торжества, – произнесла та девочка, которую Бобби назвал Патришей. – Как считаете, мистер Максвон?
Она поднесла ко рту бокал с шампанским и сделала небольшой глоток, пытаясь по максимуму показать мне свои манеры. Она родом из богатой семьи, как и все, кто собрался сегодня на мой день рождения, но она немного отличалась от всех. У меня не получалось заметить эту разницу, понять и увидеть её. Я лишь чувствовал это.
– Я буду не против, если первой поздравите меня вы, – сказал я и улыбнулся ей.
Она же ухмыльнулась. Взяла бокал в руку и начала:
– Странно было бы желать вам побольше денег и счастья, ведь и то, и другое у вас итак уже есть. Поэтому я пожелаю вам одно: найти свою единственную любовь. Ведь все знают, что вы самый завидный жених Англии, но до сих пор не обзавелись спутницей жизни. Желаю вам поскорее найти её. Ведь любовь правит миром.
Её речь понравилась абсолютно всем. Кто-то сообщил об этом вслух, кто-то чокнулся бокалами. А я понял вот что: она намекала на себя, в этом я был абсолютно уверен.
А значит она совсем не прочь утолить мой голод прямо сегодня ночью.
ГЛАВА 8. АНИКА СНЕЛЛ
Я ужасно устала.
Ноги ныли от бесконечной ходьбы по огромной гостиной, и я так радовалась, что не было необходимости в том, чтобы украсить к празднику весь дом целиком, иначе я просто упала бы в кровать и впала в самую настоящую кому.
Лолли, – единственного, пожалуй, человека, который как-то успокаивал меня одним лишь своим присутствием, – не было в доме, ведь она уехала домой из-за своего выходного.
Печально было это осознавать. Я словно одна осталась.
Глядя на экран своего телефона, я с любовью разглядывала свою дружную и невероятную семью. Мы всегда фотографировались на каждых встречах, когда я приезжала из общежития домой в гости. Мама стояла возле инвалидной коляски папы, а я слегка наклонилась над ней, положив руки на спинку коляски. Мы все улыбались. Особенно часто улыбался папа. Я не смогла бы вспомнить и дня, в который он бы сидел с хмурым выражением лица или даже грустил. Он будто не был способен на подобное. И меня всегда учил тому, что улыбка очень важна в нашем сером и жестоком мире.
Я очень скучала по своим родителям. И именно порывом сильного желания я без раздумий крепче
Но трубку взял папа.
– Аника! – Он искренне обрадовался, когда увидел моё лицо на экране телефона. – Как я рад тебя видеть!
– Привет, пап! – Я улыбнулась, взглянув в его невероятно добрые карие глаза.
У папы были каштановые волосы в молодости, но на сегодня они уже достаточно поседели, чтобы нельзя было определить изначальный цвет. Кожа раньше была оливкового оттенка, но со временем из-за бессонных ночей, вызванных болезнью, она стала бледной, болезненно бледной, будто всю его кровь кто-то выкачал.
Мне было до невыносимости больно смотреть на него.
– Как дела у вас с мамой? Я хотела позвонить и раньше, но…
– Я знаю, как занята ты иногда бываешь, Аника. Нет нужды в твоих извинениях.
Пару секунд я помолчала, а потом всё же спросила:
– Как мама? Где она сейчас?
– А-а, твоя мама готовит список продуктов целый день. Хочет приготовить завтра праздничный ужин.
Я заулыбалась, только лишь вспомнив о том, что завтра у них годовщина. День, в который они ровно двадцать лет назад впервые встретились, влюбились и почти сразу поженились.
Они были той самой идеальной парой, которой хотелось любоваться. Между ними не было ссор, разладов и обид. Папа с мамой находили общий язык в любой сложной ситуации и никогда не пытались задеть друг друга.
Я ими восхищалась всю свою жизнь.
– Мне так жаль, что я не смогу приехать, – сказала я, и мой голос заметно дрогнул. – Я очень хотела бы сейчас быть рядом с вами.
– Ну что ты, дочь моя. – Папа улыбнулся и шуточно провёл пальцем по экрану, имитируя такое движение, будто он вытирает мои невидимые слёзы. – Не надо расстраиваться по пустякам. Тем более что нашей с твоей мамой годовщине стоило бы пройти только между нами.
Я коротко засмеялась, поняв, что он хотел этим сказать.
– Хочешь, я позову маму? – спросил папа.
– Нет. Не отвлекай её. Я позвоню вам ещё… Пап, как там дела с лекарствами?
Он не ответил и состроил такое выражение лица, будто я задала какой-то глупый вопрос.
– Что это значит, пап? – Я насторожилась, и улыбка с лица сползла. – Ты ведь принимаешь назначенные препараты, верно?
– Аника, со мной всё в порядке.
– Нет, пап! Тебе необходимо принимать лекарства! Неужели ты…
– Зачем?
Этот вопрос застал меня врасплох.
Я молчала минуту, прежде чем смогла собрать в себе силы и терпение, чтобы вновь заговорить и при этом не повышать голоса:
– Мистер Стил создал целый список лекарств, которые ты обязан выпивать каждый день. Почему ты так халатно относишься к своему здоровью?
– Милая, у меня давно уже нет здоровья. От него осталось одно лишь название. И как же мне ужасно наблюдать за тем, как ты корячишься на работе, при этом учась в университете до самой ночи, и покупаешь мне эти бесполезные препараты, словно они смогут продлить мне жизнь. Я своё уже прожил, Аника. Я не хочу, чтобы ты тратила на меня деньги.