Ромашка-1
Шрифт:
– Я привык, что в ресторане платит мужчина.
– А мужчина и расплатился.
– Какой?
– Кир, не заморачивайся, а? Поехали.
Прекращаю диспут и иду через зал к выходу. Но недалеко – приходится возвращаться за оставленной на диване сумочкой.
***
Долго едем на машине Побужецкого. Наконец, преодолев все пробки, подкатываем к обочине возле моего дома. С облегчением вздыхаю:
– Ну, вот мы и приехали.
Сейчас поднимусь, переоденусь, а потом покалякую со
– О-о-о…Хэ… Значит, ты здесь живешь да?
– Да… Ну, спасибо за все и до завтра.
Пытаюсь открыть дверь, и не получается. Видно, блокировка дверей еще не отключилась.
Оглядываюсь на кавалера.
– Кирилл, тут закрыто.
– Да, ну?
Или это его выкрутасы?
– Открой, пожалуйста.
Он тянется к ручке двери с моей стороны, нажимает, дергает и все безрезультатно.
– Мария, а может, все-таки ко мне? Раз к себе не хочешь.
Внутренне напрягаюсь. Так… понятно. Вовсе это не сбой блокировки. Не глядя в сторону Побужецкого, резко его обрываю:
– По моему, мы уже обсудили этот вопрос … Открой дверь!
Начинаются пустые уговоры:
– Ну, хорошо... Хотя бы пять минут, давай посидим в машине?
Мужик, ты не по адресу. Я тебе не телка, которая ломается и набивает себе цену. Повышаю голос:
– Открой дверь, я сказала.
Кирилл нагло усмехается:
– Слушай, новая машина, я не разобрался, какую кнопку нажимать, а?
Приходится действовать самой. Общий блокиратор наверняка есть со стороны шофера. Тянусь к панели, чтобы нажать на нужную кнопку и тут же чувствую захват на своей шее. Мое ухо оказывается совсем близко от его мерзких губ, и я, еле сдерживаясь, цежу сквозь зубы:
– Убери руку.
Он конечно сильнее меня, но я почему-то совершенно уверена, что вся его наглость не стоит и выеденного яйца. Резко дергаю головой, выбираясь из захвата:
– Я что не по-русски сказала?
Открываю дверь со своей стороны и оглядываюсь:
– Заруби себе на носу. Никогда так больше не делай!
Начинаю вылезать из машины и слышу в спину:
– А то что?
Оборачиваюсь, ставя точку:
– А то останешься без руки!
Выбравшись наружу и, размахивая сумочкой, быстрым шагом иду к подъезду.
***
Зайдя в квартиру и захлопнув за собой дверь, включаю свет в прихожей, потом бросаю ключи на полку. Из гостиной слышится Светкино ворчанье:
– Маш, погаси свет, ночь же!
Иду туда к ней, останавливаясь в ногах, возле дивана:
– Я знаю, что ночь, а ты чего это не в своей комнате?
Заспанная Дорохина сначала садится, а потом и встает:
– Да я чего-то прилегла, прикорнула и отрубилась.
– Понятно…
Светка резво берет какую-то тарелку со стола и тащится с ней на кухню. Проходя мимо, бормочет:
– Ты что, из
Откуда же еще… Кидаю сумочку в угол дивана:
– Да, из ресторана.
А потом иду следом за подругой. Та зажигает на кухне свет и, обойдя вокруг кухонной стойки, присаживается на табуретку:
– Ну… Ну, как там?
Я же марширую к столешнице, где стоит чайник:
– Плохо… Кофе будешь?
– Какой кофе… Ночь!
Включив чайник, развернувшись спиной к кухонной тумбе, приваливаюсь к ней, складывая руки на груди. Светка щурится под светом лампы:
– Ну, а чего плохо-то там?
– Да-а-а… Я не знаю, по каким Европам возили этого клоуна Побужецкого, но как человек он - полное дерьмо!
Начинаю расхаживать по кухне, выплескивая накопившийся негатив:
– А как мужик вообще – кусок стекловаты.
С Ромкой уж точно не сравнить. Замираю, глядя бездумным взглядом в пространство. В человеке должен быть хоть какой-то стержень, особенно в мужчине. И в Стужеве он есть, хоть и отрицательный… Но за свое прет, как танк, не остановишь…. И в Сереге есть… И в Ромке - решил из фирмы исчезнуть - исчез, решил на меня забить – забил… А в Кирилле нет, ну, абсолютно. Новый Светкин вопрос возвращает меня на землю:
– А чего тогда ты там так долго торчала то?
– А ты знаешь, кого мы там встретили?
Дорохина лишь пожимает плечами и с любопытством хлопает глазами:
– Откуда же мне знать.
– Ксению Федотову, представляешь? Цирк устроила передо мной, прямо в туалете.
Нервно продефилировав с пару раз по кухне, возвращаюсь на прежнее место.
– Зачем?
– Не знаю, наверно не специально. Взревновала и грозила увольнением.
Светка недоверчиво чешет нос:
– К Ромке? Ничего себе, бывает же.
Снимаю с подставки вскипевший чайник, чтобы налить кипяток в чашку, но эмоции переполняют, и я его отставляю в сторону. Снова начинаю метаться взад-вперед, брызгая от возмущения слюной и накопившейся желчью:
– И уж она передо мной давай выкобениваться! На Пригожина, дескать, глядеть не сметь и вообще от мужиков в офисе держаться подальше. Тьфу, колхозница блин!
Выплеснув все, забыв про чайник, иду к холодильнику и лезу внутрь. Даже не знаю зачем. Из-за двери слышу, как Светлана тянет:
– Да-а-а-а... На Пригожина? Тяжелый случай.
Во-во! Пиявка! Выглядываю из-за дверцы:
– Вот и я говорю!
– Это я о тебе, между прочим.
Так и не вспомнив, зачем полезла, захлопываю дверцу и недоуменно смотрю на Дорохину:
– А что я?
Лорохина качает головой:
– Слушай, Маш, мне кажется все твои проблемы от того, что ради своих личных целей ты морочишь мужику голову и не можешь раз и навсегда поставить точку.
– В смысле, точку?
– В смысле, Сергей умный мужчина. Ты ему все объяснишь, и он поймет. Соберись и расскажи ему все про вас с Романом.