Ромашка-1
Шрифт:
– Понимаю. Обычное дело!
– Ни хрена ты не понимаешь! Обычное дело…. Только не для меня! Меня в зоопарк нужно сдать и людям показывать!
Раскачиваюсь взад – вперед, как китайский болванчик. Хочется плакать и орать. Или, наоборот, без разницы.
– Так, прекрати истерику. Ты купила, что я тебя просила?
Не могу остановиться и продолжаю причитать:
– Да, купила.
– Ну, давай сюда.
Лезу в сумку и вытаскиваю оттуда пухлый пакет с подарками для Марии Павловны.
– Ну-ка… Все, пошли со мной в ванну.
Светка решительно встает, а у меня уже нет никаких сил. Только на нытье и стоны:
– Свет.
– Марш со мной в ванну, я кому сказала.
Собираюсь с силами и поднимаюсь.
– Марш!
Тащит меня за собой, хнычущего и несчастного… Оставляю Дорохину снаружи, а сам захожу внутрь ванной комнаты… Стараясь не смотреть, стаскиваю с себя пострадавшее барахло, вместе с испачканным комком туалетной бумаги, тошнота опять поднимается к горлу и я судорожно все засовываю в мусорный пакет – не хватало еще стирать всякую дрянь.
***
Через пять минут, смыв с себя все остатки происшедшей катастрофы, обновленный и почти счастливый, усаживаюсь на табуретку, расстилаю на коленях еще влажное полотенце и беру в руки упаковку с тампонами. Что теперь?
– Я готова.
Дорохина приоткрывает дверь, откашливается и подает голос:
– Так, действие первое.
Первое, так первое… Вытаскиваю один пакетик с тампоном на белый свет и рассматриваю его со всех сторон… Да-а-а… Вот он какой, цветочек аленький.
Светлана торопит из-за двери:
– Открываем его.
– Как открываем?
– Ну как, руками открываем. Ну как, еще…. Открыла?
– Ну, подожди, у меня же ногти.
Они почти квадратной формы и с перламутровым маникюром. Ухватить ими хоть что-нибудь, по – моему, невозможно. Приходится оболочку рвать зубами. Гадость. Кусок пленки остается во рту, я пытаюсь его выплюнуть, а потом смахиваю с губы рукой. Дорохина за дверью опять подает голос:
– Ну, видишь шнурок?
Ага. Держу эту зеленую хрень за нитку…. Как дохлую мышь за хвост. Смотрю печально и вздыхаю.
– Да, я за него держу.
– Молодец! А теперь Маш, слушай меня внимательно. Ты только не переживай. В этом нет ничего особенного.
Брезгливо смотрю на сие изделие. Переживать о чем? Тут вешаться пора, а не переживать. Уныло отворачиваю нос в сторону. Светка заглядывает в дверную щель:
– Ну, это же у каждой женщины такое, ну!
– Свет, давай поменьше текста, а?
– Ну, ладно, извини, как скажешь.
– Что там дальше?
– А дальше тебе нужно аккуратно попытаться…
Только не это... Поднимаю глаза к потолку…
– … Вставить его на место.
Слово,
– Блин, кош-мар!
– Маш, ну?!
Со вздохом встаю. Светка выдает очередной перл:
– Ну, задирай там ногу.
Был бы кобелем, задрал бы, но, увы... Это даже представить и то стыдно, не то что сделать… Задрать ногу и вставить! Я тебе что, извращенец, какой-нибудь?
– Свет, я не могу!
Опять сажусь на табуретку, но Дорохина не отстает:
– Да можешь ты, ну! Ну, давай аккуратно, держи там за веревочку.
Стыдобища то какая. Да еще под надзором! Поворачиваю голову в сторону дверной щели и рявкаю:
– Свет, закрой дверь, я так не могу!
Дорохина прикрывает дверь, а я со вздохом встаю, нагибаюсь и шарю под подолом платья, тыкая пластмассовой фигней то под одним углом, то под другим. Ни фига. Но помогать все равно не буду! Дорохина снова чуть приоткрывает дверь.
– Ну, что?
Поворачиваю голову в ее сторону.
– Не идет!
С меня этого изврата хватит. Сажусь на табуретку обратно. Светлана под дверью ноет.
– Ну, должен пойти.
– Должен, но не идет!
– Ну как, ну…
Черт с тобой… встаю, предпринимаю новую попытку и опять с тем же результатом.
– Я тебе русским языком говорю – не идет и все!
Меня вся эта ситуация начинает нервировать, но Светка вдруг говорит:
– Ну, ладно, забыли.
В полном недоумении усаживаюсь опять на табуретку.
– Что, значит, забыли?
– Ну, так и забыли. Давай прокладку попробуем. Все равно на ночь тампоны не рекомендуются.
Ни фига себе. Я тут, дурью маюсь, полчаса корячусь, а она заявляет «не рекомендуются».
– Ха… А сразу, нельзя было, да?
– Слушай, Маш, если ты будешь пререкаться, будешь вообще все одна делать. Сама!
– Ладно, Свет. Я больше не буду, честное слово.
– Ну, вот именно. Давай. … Возьми прокладку.
Беру в руки следующую упаковку и вытаскиваю из нее конверт:
– Вот эту вот, с крылышками?
Поднимаюсь со своего места и протягиваю руку к дверной щели. Оттуда звучит Светкин голос:
– Ну, да, да! С крылышками.
Верчу в руках. Вот еще одно чудо технической революции, блин.
– Снять… д-а-а-а…
– Вытащи ее из пакетика. Ну, что, она у тебя в руке?
Выуживаю, наконец, из обертки прокладку.
– Сделала! Подожди, да.
Разглядываю ее со всех сторон.
– Теперь отдирай эту полоску с одной стороны. Она там почти всегда розовая.