Ромашка-1
Шрифт:
С какой стороны, не пойму.
– Э-э-э…
– Слышишь, там еще кармашек есть, кармашек есть.
– А!
Разобрался, слава богу. Отодрал заодно все что можно.
– Вот давай, молодчинка. А теперь снимай это то, что приклеено внизу.
– Я уже сняла, да!
– Отлично. И прикрепляй!
В смысле? Поворачиваю голову к двери.
– Куда?
– Слушай, к нижнему белью, куда же еще.
А мне, откуда знать! Может к верхнему. Тяжело вздыхаю. Дорохина опять сует нос в ванную:
– Ну, что там? Помочь тебе, что ли?
Я уже достал трусы из чистого белья, натянул их до коленок и теперь усердно цепляю
– Нет, еще чего!
Дорохина тут же захлопывает дверь. Вот, правильно. Слышу снаружи ее голос:
– Ну, а дальше, я думаю, ты сама справишься.
Справлюсь, справлюсь, отстань. Наконец, все прикручено, прилеплено, подтягиваю трусы, поправляю платье и подаю голос:
– Фу-у-у. Все, вроде все готово!
– Ну, выходи.
Выползаю наружу и смотрю на Дорохину с мученическим видом.
– Свет!
– Что?
Хоть бы кто пожалел… Чуть хныча, тащусь в спальню переодеваться дальше.
***
Когда, уже в халате, возвращаюсь в гостиную, то Светланы там уже нет – ушла спать, устала видно мое нытье слушать. Эх, жизнь – жестянка. Значит, будем снимать депрессию и стресс не в шумной компании, а вступив на путь алкоголизма - то бишь, пить в одиночестве. Иду на кухню к холодильнику и извлекаю початую бутылку водки. Болезненные ощущения в туловище, заставляют опять поморщиться. Будем делать анестезию старым дедовским способом. Ставлю бутылку на кухонный стол, вытаскиваю из горки стакан и наливаю порцию побольше. Ну, что, понеслась? Залпом опрокидываю в рот и зажимаю рот ладонью. Блин, противная зараза, без закуски плохо идет. Присаживаюсь к столу и двигаю к себе бутылку. Забытый на столе в гостиной мобильник начинает трезвонить. Кому это ночью не спится - то? С недовольным рычанием слезаю с табуретки и тащусь туда. Свет от торшера освещает лишь часть комнаты, оставляя углы в полумраке. Устраиваюсь на диване, и открываю крышку мобильника. М-м-м… Как же мне сейчас не до разговоров… Чувствую, как напряжен и натянут мой голос:
– Алло.
– Алло, Маш?… А-а-а... м-м-м, привет, это я. Как ты себя чувствуешь?
Пригожин? Вот уж кого меньше всего я сейчас хочу слышать, так это тебя. Но приходится отвечать:
– Хреново.
– Слушай, ты внезапно исчезла… М-м-м?
Ничего себе! Я там, чуть не подох,… прямо за столом чуть коньки не отбросил… Мне что, надо было ждать, пока вы натанцуетесь и натрескаетесь риса?
– Слушай, что значит внезапно? Я не хотела вам мешать. Кстати, тебе бы на чемпионатах мира румбу отплясывать.
– Маш.
– Что?
– Ну, ты же сама мне предложила с ней потанцевать!
– Слушай, а если бы я тебе предложила зубами фрезерный станок остановить?
– Я дал повод для ревности?
Оставляю реплику без ответа. Меня так и подмывает спросить:
– Да, кстати, а как вы там? Наверно, накатили еще?
– Маш, ну ты же прекрасно знаешь мое отношение к алкоголю.
– Да… до сегодняшнего дня я думала, что знаю и твое отношение к танцам.
Ловлю себя на том, что игриво веду бровями... Опять бабские гормоны?... Вот почему, когда такой разговор между мужиками – это считается шуткой, а если баба с мужиком, то флирт?
– Маш, пожалуйста, я тебя умоляю.
– Ну ладно, ладно, извини. Пошутила, извини... Хэ…
– Как только ты ушла, я отвез ее домой и все!
Несмотря ни на что, червячок внутри все равно зудит:
– Сергей, я тебе говорю - проехали. Абсолютно не мое дело, кого ты и куда отвез. Тут дело то в другом!
– В чем?
– Ты знаешь, о чем завтра вся фирма будет судачить?
– О чем?
– Кости нам с тобой будет мыть!
– Да, ладно
Хватаюсь рукой за бок – вот, опять разнылся….
– Слушай, думай, как хочешь, а? Все, пока! Я очень плохо себя чувствую. Отбой!
Захлопываю мобильник и буквально скрючиваюсь от боли, изрыгая стон и рычание. Когда отпускает, снова откидываюсь на спинку дивана:
– Фу-у-у.
Врагу не пожелаю. Бедные тетки.
Морщась, пересаживаюсь с дивана на кресло и, помедлив, открываю Машкин розовенький ноутбук. Может попробовать? Может память сжалится и прилетит креативная муза бизнеса?
– М-м-м.
Мотнув головой, откидываю волосы со лба и начинаю выстукивать текст и по памяти выстраивать графики. Снова звонит мобильник, но я не обращаю на него внимания, тем более, что новый болезненный импульс в боку заставляет морщиться и ойкать, и хвататься за него в поисках облегчения. Это так мешает писать, приходиться замирать над ноутбуком, сжимая лоб обеими руками и ждать, ждать, ждать.
***
Спустя два часа глаза начинают слипаться. Собрав все творчество в единый архив, отправляю его на Машкину электронную почту - так, по крайней мере, сделанное не пропадет и не растворится, как мой несчастный ноутбук.
5-1. Четверг
Рома
Дискомфорт в нижней части туловища не дает спать крепко, сквозь дрему мысли скачут, перебегая с пятого на десятое. Эти два дня необыкновенной жизни в Машкином туловище настолько богаты событиями, что я уже, наверно, не удивлюсь, если безумная катавасия продолжится и дальше. По крайней мере, на работе я уже не вздрагиваю при чьих-то возгласах: «Маша Филатова!» и «Роман Данилович!». А эта ресторанная жизнь? Сначала со Светкой, потом самостоятельно…. И каждый раз с Пригожиным! А еще, интересно, принесет плоды наша с Дорохиной каверза против Побужецкого? Хорошо бы сработало….
Но Машка-то, какова, а?! Разыскать Семена – парикмахера, разыскать Ленку, раскрутить ее на фото моего «Рэйндж Ровера» - прямо детектив какой-то! Сонный бред превращается в кашу из каких-то обрывков, и сознание окончательно уплывает…. Я погружаюсь в серое вязкое беспамятство. Слышатся глухие голоса, отдельные слова: «кома», «шансы невелики», «отдельная палата»… слова все тише…. И я погружаюсь в серое беспамятство.
Маша
Медленно выныриваю из объятий сна и прислушиваюсь к себе. Похоже за ночь опять все изменилось в этом мире… Во-первых, снова вместо ночнушки, в которой засыпала, на мне надето что-то другое, кажется майка. Во-вторых, прокладка между ног явно указывает, что появилась она там не сама и конечно неспроста. Приподняв голову, осматриваюсь – вся тумбочка завалена упаковками с тампонами и прокладками. Если это постаралась Дорохина, то зачем же столько? На тумбочке белеет сложенная записка, и я разворачиваю ее.