Ромашка для ведьмы
Шрифт:
– Люблю весну, – сказал он, заметив мой взгляд.
– Ты неправильный некромант, – ответила я. – Некроманты должны любить темные подземелья, старые склепы.
– Ненавижу подземелья!
– О чем я и говорю. Ромашка, а ты уверен, что некромант? Может, на столбе того… ошиблись?
Мой спутник промолчал, только странно передернул плечами.
А я даже начала находить в прогулке некое удовольствие. А что неприятного? Солнышко светит, птички поют. Спину есть кому прикрыть, хоть я и не слишком доверяла случайному спутнику. Пешие прогулки я любила, а когда собирала травы,
Солнце было уже высоко, когда желудок требовательно заурчал. Пора завтракать.
– Давай выберем место и перекусим, – обернулась я к Ромашке. До сих пор было дико называть этого жуткого типа таким милым именем. Ромашка – вообще цветок полезный, от многих хворей помогает. И от простуды, и от нервов. Впрочем, мой новый знакомый от нервов вполне может помочь. Упокоить, например, чтоб не… нервничали.
– Ты как-то странно на меня смотришь, – прищурился Ромашка. – Мы, кажется, шли искать удобную полянку. Нет?
– Да, – ответила я. – Идем.
И свернула к березкам, росшим неподалеку. В тенечке можно было сесть на свежую травку, достать сверток с мясом, оценить, что он стал на треть меньше…
– Я тебе что говорила? Не лезть к моим припасам! – накинулась на Ромашку.
– У-тю-тю, какие мы грозные. – Он улыбнулся во все зубы. – Тебе жалко, что ли?
– Не жалко, но идти нам еще долго, а есть будет нечего.
Мясо спрятала, оно подождет, а вот пирог доесть надо. Разломила остатки на две равные части и одну протянула этому проглоту, а от второй с удовольствием откусила большой такой кусок. Эх, хорошо! А на сытый желудок и думается лучше, поэтому я миролюбиво спросила у Ромашки:
– А если честно, за что тебя ищут?
Он только усмехнулся.
– Поделишься мясом – расскажу.
– Тебя что, вообще не кормили? – Я улыбнулась в ответ, но достала сверток Ромашке, а себе – флягу с водой. Хорошая ведунья – запасливая ведунья.
– Почему? Иногда кормили. – Он сделал большие глаза. – Конкретно в этом городе меня ищут за то, что я наставил рога одному очень влиятельному господину. Точнее, меня угораздило попасться, а рога у него давно уже ветвистые. Мне было негде переночевать, а супруга градоначальника пригласила на ужин.
– Я так понимаю, не в первый раз? – усмехнулась я.
– Не в первый. Зачем отказываться? Женщина красивая, еда вкусная, муж – дурак.
И Ромашка, проглотив последний кусочек, упал на траву и закинул руки за голову. Счастливый человек: не думает о будущем, не вспоминает о прошлом, живет сегодняшним днем. Вот Ромашка очень похож на счастливого человека.
– Ладно, идем. – Он поднялся на ноги и протянул мне руку. – Путь неблизкий. Как смотришь на то, чтобы заночевать в Сосновихе?
– Неплохо смотрю, – ответила ему. – Тем более в Сосновихе меня точно никто не знает, потому что мне неведомо, где это.
И мы зашагали дальше. Я даже приноровилась к быстрому шагу Ромашки, и наш путь приобрел особую прелесть и скорость. Мы еще раз остановились на обед, а когда вечером впереди показались покатые крыши деревушки Сосновихи, я чувствовала себя вполне довольной жизнью.
– Надеюсь, здесь не найдется соблазненных тобой девиц? – поинтересовалась у спутника.
– Нет, – усмехнулся он. – Здесь – нет. Я был в Сосновихе всего однажды, и то давным-давно.
– Вот и ладненько, идем искать ночлег.
Мы ступили на единственную в деревушке улицу и осмотрелись по сторонам. Я выбрала домик среднего достатка и свернула к нему. Постучала в двери.
– Здрасте! – выглянула оттуда женщина в домотканом платье и сером переднике. – Чего вам?
– Добрый вечер. – Я постаралась мило улыбнуться. – Не примете ли двух путников на ночлег?
– Места нет.
И дверь закрылась, а настроение поползло вниз. Ниже, ниже… Кажется, ночевать мы будем в кустах. Обернулась – Ромашка уже шел к двери куда более бедного домика. Постучал, белозубо улыбнулся, сказал пару слов и махнул мне рукой. Надо же! А у него талант. Я не стала артачиться и следом за ним вошла в небольшой домик. Внутри умопомрачительно пахло хлебом. А хозяйка, миловидная женщина лет сорока, тут же усадила нас за стол. Пока мы ели, узнали о ее жизни все: что муж помер, детишек двое, старший взрослый совсем, у него уже свой дом, младший зарабатывает на жизнь в городе. При этом Ромашка быстро жевал и кивал, успевая расспросить обо всем на свете.
– А на той неделе беда у нас случилась, – сказала хозяйка дома. – Староста помер. Похоронили его, а он ночью возьми и приди домой. Теперь каждую ночь по деревне шастает. Мы скинулись, кто сколько может, чтобы некроманта в городе отыскать, так только где его сыщешь? И денег маловато будет.
– А сколько платите? – поинтересовалась я.
– Двадцать медяшек.
Я уставилась на Ромашку. Сумма-то немалая. Он зажевал быстрее.
– Ромаш. А Ромаш? Может, поможем людям? – спросила у него.
– А вы что, некромант? – Глаза женщины тут же зажглись надеждой.
– Ну… да, – брякнул Ромашка. – Вот только не знаю… Я давно не практиковался.
– Ромаш, миленький! – Хозяйка вцепилась в него железной хваткой. – Помогите, мочи нет! Мало того что приходит, старый греховодник, так еще и девушкам житья не дает! В окна подглядывает, стучится, свистит. Мы вам и денег дадим, и еды на дорогу!
– Хорошо. – Кажется, Ромашка был не рад подвернувшейся удаче. – Где, говорите, похоронили старосту?
– Так на деревенском погосте, тут недалече. Взглянете?
– Взгляну. Идем, Марьяна, ассистировать будешь.
За окнами стремительно темнело. Я? Ночью и на погост? Испуганно икнула, но тихо ответила:
– Хорошо. Идем.
Вот зря я в это ввязалась. Ой как зря!
Глава 4
Кто никогда не видел деревенских погостов Альбертины, тот многое потерял. Они выглядели почти живописно: ровные ряды колышков, на которых колышутся веночки, сплетенные из трав и цветов. На колышках гвоздем нацарапано, кто и где покоится. Но то, что кажется мирным при свете дня, в сумерках навевает суеверный страх, а ночью и вовсе пугает. Поэтому я вцепилась в надежный локоть Ромашки и не отставала от него ни на шаг, а хозяйка дома вела нас меж нескольких свежих холмиков.