Ромео
Шрифт:
Вагнер недоуменно посмотрел на нее.
— И вы так скоро решились перебраться сюда?
— Только на время. Свое будущее я не связываю с этим домом.
— Что вас не устраивало в мотеле? Вид из окна?
— Мне нужно быть здесь, Майк. Я не могу объяснить это. Можно считать это моим примирением с Мелани. Примирением с собой. Да и потом — кто станет разыскивать меня здесь? Даже Корки не знает, где я. Оставив его дежурить возле мотеля, я вызвала такси к ресторанчику напротив, спустилась по водосточной трубе во внутренний дворик и добежала до условленного места. Уже оттуда
Она подошла к своей сумке, которую бросила в кресло, и достала потускневшую фотографию Викки и его матери. Больше ничего заслуживающего внимания в квартире соседа ей отыскать не удалось. Ни одной улики, подтверждающей его связь с убийствами.
Вагнер скорчил гримасу.
— Мы столько усилий приложили к тому, чтобы заполучить этот снимок. Надеюсь, что не напрасно.
— Что вы скажете Джону, когда он обнаружит, что Сьюзен Уилсон не зарегистрирована в отеле «Роял»? — спросила она, когда Вагнер убрал фотографию в конверт, в котором — Сара уже знала — лежала фотография и Джона Аллегро.
— Я еще не думал об этом, — признался он. — Не волнуйтесь. Что-нибудь придумаю. — Он достал из пачки сигарету и, перед тем как закурить, вопросительно взглянул на нее.
— Курите. Только это вас погубит.
— Я собираюсь бросить, как только… — Он замолчал. Концовка фразы была понятна обоим.
— Вам удалось отыскать тот клуб в Ричмонде?
Он кивнул головой.
— Я сначала навещу пару известных мне клубов в городе, а уж потом займусь поисками.
— Позвоните мне утром, если… что-нибудь выясните?
— Я заеду сегодня вечером, когда все закончу.
Она покачала головой.
— Нет. Будет уже поздно, Майк. Я собираюсь пораньше лечь спать.
— Сара, это безумие. Вы не можете оставаться здесь одна.
— Я потушу свет, опущу жалюзи. Не буду подходить к телефону. В самом деле, Майк, все будет в порядке.
— И все равно я буду волноваться.
— Вы сейчас говорите, как мой приятель Берни.
Вагнер улыбнулся.
Сара улыбнулась в ответ.
Ближе к девяти вечера Сара начала задаваться вопросом, что заставило ее вернуться на Скотт-стрит — в дом, кишевший мучительными воспоминаниями. Неужели она надеялась, что ее возвращение отпугнет демонов прошлого? Докажет, что она сильнее и могущественнее, чем они думают? Если так, то надежды ее оказались напрасными.
Она бродила по тихому дому — сначала внизу, по служебным помещениям, потом поднялась наверх, в квартиру, которую когда-то делила с отцом и сестрой. В окна проникал мягкий зеленоватый свет, отбрасываемый уличным фонарем, и Сара без труда ориентировалась в полумраке.
Ей казалось, что она бродит среди привидений. Ты здесь, Мелани? А ты, папа? И ты, Ромео?
Она так долго пыталась воспрянуть физически и морально после унижений и оскорблений, которым подверглась в детстве. Убийство Мелани и покушение Ромео на ее рассудок вновь вернули ее в прошлое. И теперь в душе бушевало море эмоций — страх, злость, раздражение, печаль, любовь, похоть. В тот вечер в Тибуроне рядом с Джоном, к ним еще присоединился слабый росток
Добравшись до спальни — некогда принадлежавшей отцу, потом Мелани, — она прошла к комоду и достала одну из ночных сорочек сестры — в нежно-розовый цветочек, с изящным пояском. Она вдохнула ее сладкий аромат. Раньше Сара ненавидела запах духов — особенно этих. Сейчас он показался ей каким-то уютным и расслабляющим. Так в детстве она чувствовала себя, надевая любимый халат матери.
В зеркале над комодом она увидела отражение кровати Мелани: ее покров был содран, осталась лишь пружинная коробка. Сара медленно прошлась по комнате. Глубокая печаль разлилась в душе. Упав на колени, она уткнулась лицом в жесткий край кровати. И долго стояла так, не двигаясь.
Поначалу слабые музыкальные аккорды сливались с ее хриплым прерывистым дыханием. Мелодия словно подвывала им в такт. Но вот Сара задышала ровнее, а музыка все звучала. Теперь уже отчетливо. Не стоило даже гадать, что это была за мелодия. «Голубая рапсодия».
Ужас объял Сару. Откуда доносится музыка?
Снизу.
Он здесь. Ромео где-то рядом. Влез в окно? Нет. Ах, да, ключ. Должно быть, Мелани дала ему ключ. Да. Он ведь был любовником ее сестры, заменил ей отца. Смог дать ей то, о чем она мечтала…
Сара зажала уши ладонями. Не помогает. Мелодия с вкраплениями страха и отчаяния вибрировала в голове. От нее не убежать.
Нет, нет, нет. Вот чего он добивается. Загнать тебя в угол. Заставить бояться. Подчиниться.
Она вскочила, бросилась вон из спальни Мелани. В коридоре увидела серебряный подсвечник, стоявший на столике. Схватив его, прижала к груди. Нет. Не думай. Действуй. В этом твое спасение.
Она бесшумно спускалась по лестнице. Боясь лишний раз вздохнуть. Надеясь лишь на то, что ей удастся застать его врасплох.
Даже и на первом этаже музыка звучала все так же тихо. Поначалу Сара решила, что она доносится из приемной Мелани. Но там было так темно.
И тут она вспомнила. Стереоколонки. Но проигрыватель находится в кабинете Мелани.
Вот где он притаился. Вот где поджидал ее. Ее убийца. Искуситель. Любовник?
Вцепившись в подсвечник обеими руками, Сара осторожно приоткрыла дверь в приемную. По комнате блуждал лунный свет. И в нем купалась музыка.
Взгляд Сары упал на закрытую дверь, ведущую в личный кабинет Мелани. Да. Он там. Ждет. Изнывает от желания. Манит ее к себе. Ромео…
Зажав подсвечник в одной руке, другой она нащупала ручку двери. Лишь одна мысль настойчиво стучала в голове: Нанести удар первой.
И, лишь повернув ручку двери, Сара поняла, что музыка уже не звучит. Когда это произошло? Разве она не слышала ее, входя в приемную? Видимо, она просто отвлеклась и перестала прислушиваться.
А может, это он выключил проигрыватель. Чтобы лучше слышать ее шаги.
Сара замерла. Что она делает? О чем только что думала? Ах, да. Нанести удар первой.