Ромейский талисман
Шрифт:
– Как ты думаешь, что в нем? – спросил легионер, наблюдая, как Дионисий пытается разобраться с замком.
– Золото. А может, камушки. Слыхал я от знающих людей, что во времена Юстиниана народ жил не в пример богаче, чем сейчас. Представь, откроем, а там пара горстей рубинов или сапфиров! На золоте будем есть, Солдат. Черт, у меня от радости лицо пылает!
– А меня что-то знобит после этого чертового подземелья… Камушки, конечно, вещь отличная. Но я бы предпочел деньги.
– Не бойся, возле ипподрома живет один иудей, который за хороший камушек осыплет нас с тобой солидами с головы до ног… Дьявол, без ножа никак! Хотя погоди-ка, тут какая-то защелка… Ха!
Замок щелкнул, и Дионисий дрожащими руками откинул крышку. В ларце была продолговатая тяжелая коробка из темного полированного металла с непонятными письменами на крышке, а в коробке, завернутый в красный бархат, лежал искуснейшей работы медальон в форме пятиконечной звезды на массивной цепи, тоже испещренный какими-то знаками. Дионисий с шумом вздохнул, извлек медальон из коробки.
– Золото, чтоб мне сгореть в аду! – заявил он, прикинув тяжесть медальона на ладони, и голос его задрожал от жадности. – Полтора фунта золота, если не больше. Черт, да мы с тобой богачи, Солдат!
– Я не ошибся, – ответил легионер, взяв у Дионисия вещицу, чтобы получше рассмотреть. – Старик искал именно его. Ох, и зол он будет, когда узнает, что мы его обманули!
– Хорошая вещь. – Дионисий с жадностью смотрел на медальон. – Но придется его продать. Деньги нам сейчас нужнее.
– Сколько за него дадут? – Захария закашлялся, вытер рот рукой, потом снова поднес медальон к свету. – Сможешь оценить его, Фракиец?
– Надо показать его фартовым ребятам. Есть один скупщик, который хорошо заплатит.
– Хорошо – это сколько?
– Ну, не знаю. – Дионисий откашлял забившую горло пыль, задумался. – Пятьдесят солидов.
– Нет, Фракиец. Эта штука стоит гораздо дороже. Мы попросим за нее триста солидов.
– Да ты с ума сошел! Он столько не стоит.
– Стоит. Мы запросим их у старика. Смекаешь?
– Ах ты, черт! – Дионисий с восхищением посмотрел на бывшего солдата. – Ну и башка у тебя, будь ты проклят! Точно, старик купит его за любые деньги. Только надо обстряпать дельце так, чтобы через посредника. Найдем надежных людей, среди моих знакомцев найдутся такие… Что это?
– Чего ты, Фракиец?
– Да так, голова что-то закружилась. Нечего тут сидеть. Сейчас двинем в порт, там я знаю одну шлюху, она нас спрячет… Тьфу ты, опять! Что это, во имя Спасителя?
– Мы устали и поволновались, – сказал Захария, чихнул несколько раз и суеверно перекрестился. – Ларец бросим, он нам все равно ни к чему!
Дионисий хотел ответить компаньону, но на него вдруг напал такой приступ кашля, что даже в свете масляного фонаря было заметно, как посинело его лицо. Захария с ужасом смотрел на вора, который хрипел и хватал руками воздух, словно пытаясь найти какую-то опору, ухватиться за нее. Волосы на голове легионера зашевелились, он внезапно понял, что происходит.
– Проклятье! – прошептал он. – Я должен был догадаться!
– Захария! – хрипел Дионисий. – Захария, я… что такое творится? Я… дышать не могу!
– Мы пропали, Дионисий! – Легионер со всей силы отшвырнул от себя медальон, будто ядовитую змею.
– Что… что ты делаешь… прах тебя покрой!
– Юстинианова чума, болван! Я слышал о ней. Мне рассказывали старики. Юстиниан был проклят своим племянником, которого несправедливо приговорил к смерти. Тогда в империи начался страшный мор. А это – это колдовство! Этот медальон – оберег, он принял на себя проклятие. Мы идиоты, понимаешь? Проклятые идиоты, Фракиец! – Захария смотрел на товарища глазами, полными ужаса. – Я видел чуму в Ионии. Она так начинается. Она начинается с кашля.
– Какая… чума? – Дионисий на несколько мгновений почувствовал облегчение, но потом его начало рвать кровью, и несчастный вор забился в корчах, будто рыба, брошенная рыбаком на берег.
Захария больше не думал о Фракийце. Он вообще больше ни о чем не думал. Его охватила паника. Он бросился бежать, не обращая внимания на пронзительные крики и проклятия, которые летели ему вдогонку. Но далеко убежать он не смог: страшная боль ударила его под ребра, и Захария упал в траву. Умирал он долго и тяжело, задыхаясь в мучительной агонии, пока кровь не хлынула у него горлом. Несмотря на страшные мучения, в свои последние минуты Захария вспомнил о старике. Теперь ему стало понятно, почему проклятый старик выбрал для такой работы осужденных на смерть. Они были обречены с самого начала, с того момента, когда старый негодяй заговорил с ними в тюрьме. С самого начала – и ничего не знали…
– Прокляни тебя Бог! – прохрипел, захлебываясь кровью, Захария, попытался приподняться, но упал лицом вниз и больше не шевелился.
Старик появился через час. Рядом с ним семенил евнух Василий, человек императора Льва Шестого. Сначала они наткнулись на тело Дионисия. Евнух, увидев покойника, перекрестился и закрыл лицо надушенным платком, но старик, очертив в воздухе крест, произнес нараспев:
– Двадцать четыре – семнадцать – десять – пятнадцать – восемнадцать! Во имя Того, чье имя запретно! Не бойся, Василий, теперь опасности никакой нет.
Медальон лежал в нескольких шагах от тела. Пока старик рассматривал его, держа на ладони, Василий спустился ниже по склону холма, к телу Захарии, осмотрев его, вернулся обратно.
– Второй тоже мертв, мастер Теофил, – сообщил он.
– Нужно похоронить их. Нехорошо, когда трупы умерших от чумы лежат непогребенными, – сказал старик. – Пусть твои слуги сволокут их крючьями в ту яму, которую они раскопали. Свое дело они сделали, пусть покоятся с миром.
– Как ты догадался, что они попытаются сбежать с находкой?
– Я смотрел в их глаза и видел это. Они думали обмануть меня, но магия Звезды поразила их.
– Такая мощь! Теперь мне понятно, почему ты не стал приставлять к этим двоим охрану. – Евнух со страхом посмотрел на медальон. – Ты уверен, мастер Теофил, что теперь он не опасен?
– Уверен, – ответил старик. – Мы точно соблюли ритуал Пробуждения. Звезда Юстиниана отныне снова сможет послужить империи. И ты, друг мой, можешь смело идти к басилевсу и рассказать о своем плане. Уверен, басилевс оценит твое хитроумие и твою преданность.