Ромул
Шрифт:
Рея очнулась с криком: «Где мои дети? Я родила двух мальчиков, где они?»
— Они родились неживыми, — сказала старуха.
— Нет! Они кричали, я слышала!
— Ты слишком молода, чтобы произвести на свет сразу двоих, да таких огромных. Они умерли вскоре после рождения.
— Ложь! Принеси мне сыновей!
Рея кричала до изнеможения. Её заперли и оставили одну.
Тогда же недалеко от камеры обездоленной матери вернувшийся с Тибра командир десятки воинов Сервий докладывал царю Амулию о выполнении приказа. Людей Нумитора разведчики Сервия не заметили. Закрытая циста — обшитая кожей корзинка — после жертвы и этрусской молитвы была брошена в
— Разбилась, утонула? — спросил Амулий.
— Да, государь, у камней вода так и кипела. Вряд ли циста могла проскочить между ними.
— Что ж, Тиберин сказал своё слово. Иди, ты получишь награду.
На третий день после родов, как думала Рея, последний в её жизни, у неё уже не было сил ни кричать, ни двигаться. Утром служанка одела её в чистое, потом пришёл Гней, злой и суровый, явно недовольный возложенной на него ролью, и вывел Рею во двор. Узницу ждали десять конников, вооружённых луками и мечами. Гней сел на своего коня, двое воинов посадили Рею за его спиной, она сморщилась от боли, но промолчала. Гней сложил её руки у себя на поясе и связал их так, чтобы принцесса не смогла упасть, затем кавалькада медленно двинулась в путь. Они миновали ворота и толпу молчаливых альбанцев, которые пришли проводить её, проехали мимо озера через Ференту вдоль речки Аллии и попали на лесную тропу.
На первой же поляне Гней объявил привал. Он развязал пленнице руки, велел посадить её на подушку, дать немного вина, хлеба и яблок. Рея грелась на осеннем солнце, прощаясь с травой, цветами, деревьями, безоблачным в этот день небом. Воины избегали смотреть на неё. Только один юнец с крючковатым носом подошёл поближе, стал разглядывать и хрипловатым голосом заявил:
— Такую и утопить? Лучше бы отдали нашему отряду.
Воин постарше оттащил его в сторону со словами:
— Всё-таки скотина ты, Кальпур!
Рея вздохнула, подумав: «Хоть кто-то меня пожалел».
Когда она отдохнула, Гней прикрепил подушку к попоне позади себя и предложил Рее сесть боком, обхватив его правой рукой. Это было намного удобнее. Рея поняла, что суровость Гнея предназначалась не ей, а Амулию, и почувствовала благодарность к человеку, который пытается скрасить её последние часы. Кони шли спокойным быстрым шагом, видимо, Гней не желал изводить её тряской. Вокруг простирался просторный буковый лес, пограничный между этрусками и латинами. Иногда тропа ныряла в глубокие овраги с ручьями, текущими к Аллии, вдоль которой конники ехали.
В удобном месте Гней устроил ещё один, более долгий привал. На этот раз развели костёр и подкрепились жареным мясом. Рея спросила, далеко ли до Тибра, и Гней ответил, что проехали уже больше половины. И снова кони шли через бесконечный лес. Однажды на тропу перед ними вышла лиса, постояла и скрылась в кустах. Что это было — случайность или тайный знак? И если знак, то что он предвещал? Рея стала думать об этом, незаметно задремала и очнулась оттого, что конь встал. Воины спешивались, один подошёл и помог Рее спуститься на землю. Впереди была река — последнее, что ей суждено было увидеть в этой жизни.
Бурая, морщинистая, не отражавшая неба вода упорно мчалась налево к морю. Все остановились на краю неширокого мыса: здесь Тибр круто поворачивал; лес правого берега, изогнутого полукругом, напоминал толпу зевак, собравшихся поглазеть на занимательное представление. Представлением этим было её, Реи Сильвии, убийство. Потом они скажут: «Мы не убивали. Мы просто бросили связанную в реку,
Гней подошёл к коню, достал из мешка верёвку и сумку с жертвенным зерном, потом подошёл к Рее, крепко взял её за локоть, обернулся к воинам и крикнул:
— Оставайтесь здесь, я сам проведу обряд.
Он подвёл жертву к воде, она заглянула вниз и увидела невысокий скальный берег, уходящий в мутную глубину.
— Руки за спину, — приказал он и добавил вполголоса: — Теперь зажми конец верёвки в кулак, я оберну только правую руку, держи их пока за спиной, пусть воины решат, что связана. Если сможешь, выбирайся на наш берег и иди по течению. Тебя будут ждать и отвезут в Лавиний, в храм Венеры к Марции. А теперь начнём суд Тиберина.
Гней стал выкрикивать нараспев непонятные этрусские фразы, достал из сумки и бросил в воду три горсти зерна, потом сказал Рее: «Прощай!» и тихонько ткнул её пальцем в спину. Она качнулась и прыгнула в воду.
Вода была холодной, платье путалось в ногах и мешало плыть, Рея с трудом избавилась от него. Она плыла по-собачьи, пытаясь подгрести к левому берегу, но течение упорно тащило её к правому, этрусскому. Далеко позади остался мыс, откуда она начала плавание, силы были на исходе, а ей всё не удавалось приблизиться к суше. Бог Тиберин не желал отдавать свою жертву. И вдруг Рея увидела впереди на желанном берегу раздетого мужчину, который сбегал к реке. Спаситель (или ловец?) с шумом рухнул в воду и заскользил наперерез. Он плыл, как лягушка, загребая сразу двумя руками, и быстро приближался. Вот он оказался совсем близко, схватил её левую руку и закинул себе на шею. Его щека оказалась рядом и ей послышался знакомый шёпот: «Не бойся...» Пловец повлёк её к заводи, встал на ноги, поднял, и она, шатаясь, пошла за ним по илистому дну, по щиколотку в противной жиже, дальше они продирались через кусты, она шла босиком, дрожала от холода, и слёзы катились по её мокрому лицу.
Потом была поляна и люди. Спаситель снимал с неё остатки туники, приказывал, чтобы принесли покрывало и не вздумали смотреть на госпожу, покуда она не оденется. Его длинные светлые волосы слиплись и висели мокрыми прядями, но губы улыбались.
Наконец к Рее вернулась способность воспринимать окружающее, она узнала лицо спасителя и прошептала:
— Асканий?
— Да. Только теперь я называюсь Агисом и живу в Габиях.
— Ты отвезёшь меня в Лавиний к жрице Марции?
Он покачал головой:
— Нет, у неё тебя хотели спрятать люди Нумитора, они ждут чуть дальше за лесом. Но я перехватил тебя, мы уедем ко мне в Габии, поженимся, и никто не узнает о нашем прошлом.
— Это невозможно! — Рея с ужасом посмотрела на него. — Мною владел бог, и он не допустит, чтобы я соединилась с мужчиной, даже с тобой.
Асканий растерялся:
— Нет, Рея, нет, — запротестовал он и, собравшись с мыслями, проговорил: — Ты многого не знаешь, сейчас я тебе всё объясню. Ещё давно я посетил Дельфы и спросил пифию о наших судьбах. Она ответила, что бог заберёт тебя у богини и благословит наш союз. Тогда я не понял прорицания, но теперь, после всего, что случилось, смысл пророчества прояснился. Хотя бог выбрал не прямой путь, чтобы забрать тебя у Весты, но первая часть пророчества сбылась: ты стала свободна. Так пусть сбудется и его вторая часть. Наш брак угоден Марсу, бог помог мне спасти тебя, подсказал, где искать. Подумай, как иначе я бы смог тебя встретить?