Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией
Шрифт:
В течение семи с половиной лет Ганготри Баба обитал в джунглях Непала, совершенно не общаясь с людьми, не нося одежды и питаясь плодами с деревьев, и только незадолго до этого он возвратился к цивилизации. Он жил в горной пещере среди снегов и льдов, ни с кем не общался и был настоящим отшельником. Он не признавал буддизма, не признавал тибетцев, считая, что все они находятся под властью ложных суеверий и весьма недалеки. У него были нестриженные растрепанные волосы и из одежды только набедренная повязка. В пещере он соорудил нечто вроде большого птичьего гнезда из веток, в этом гнезде он и жил. Единственным его спутником был огонь, имевший для него очень большое значение. Он медитировал, глядя на огонь, он никуда не ходил без огня, он растирал пеплом свое тело. С этим человеком Лэйнг и общался в течение трех недель. Он мимикрировал под его облик. Правда, к набедренной повязке все-таки был вынужден добавить шотландский свитер.
Ганготри Баба прекрасно говорил по-английски. Но они с Лэйнгом разговаривали редко, все больше медитировали и смотрели на огонь. Ганготри Баба настолько проникся доверием к своему спутнику, что на прощание даже провел церемонию приобщения к культу богини Кали.
Это время, проведенное с Ганготри Бабой, было самым сильным впечатлением Лэйнга от путешествия в Индию. Впоследствии он будет неоднократно вспоминать об этом опыте, и через несколько месяцев после возвращения в интервью «Нью-Йорк Таймс» будет рассказывать:
Я провел месяц в горах с индийским мудрецом, живущем в горном ущелье. Он уже много лет не стриг свои волосы и большую часть времени проводил нагим, кутаясь в них, чтобы не замерзнуть. Я сидел рядом с ним весь день, стремясь приспособиться к ритму дня и ночи, созерцая закат солнца и восхождение луны. Самые полезные уроки, которые он тогда преподал мне, невыразимы, и я даже не буду пытаться облечь их в слова.
Целый день я не занимался ничем, кроме наблюдения за своими физическими ощущениями. Мой живот был пуст, кишечник был полностью заполнен, и чувство голода то подступало, то уходило. Питание было одной из самых тяжких моих привязанностей, и потребовалась неделя, чтобы избавиться от нее и посмотреть на это с другой стороны [402] .
402
Laing A. R. D. Laing: A Biography. P. 158.
В интервью «Boston Globe» он рассказывал о том, чего достиг:
Я отправился в Индию, следуя пословице о том, что невозможно купить верблюда на ослином рынке. Я провел два месяца в монастыре на острове Цейлон, пройдя обучение работе над сознанием, как буддийский монах. Я в течение месяца просидел с индийским Баба в горной расщелине в гималайских предгорьях. Я делал все меньше и меньше, пока вообще не перестал что-либо делать, включая и переживание чувства вины, ибо я вообще ничего не переживал и не делал…
Я не делал ничего, кроме как сидел со скрещенными ногами, ходил, ел и дышал. В отношении желаний я понял, что нет ничего, что не развивается. Я позволил колесу замедлить свой ход. Я постепенно подобрался к этой внутренней немоте и купался в ней. Это освежает. Это то, что я делал, понемногу переставая заниматься чем-либо, кроме медитации [403] .
403
Ibid. P. 158–159.
Одновременно в этот год Лэйнга в Индии все строили предположения и давали собственную оценку его поступку В декабре 1971 г. Питер Седжвик в обзоре «Р. Д. Лэйнг: „я“, симптом и общество» отмечал:
Новый поворот в пути Лэйнга опроверг мое предположение о том, что его увлечение мистикой было временным и носило маргинальный характер. Теперь Лэйнг отошел от западной и психиатрической сцены, отбыв на остров Цейлон, чтобы все свое свободное время посвятить долгому пути мистической медитации. Доктор Агеха Бхарати, директор отделения антропологии Сиракузского университета в Нью-Йорке, общался с Лэйнгом во время научной командировки на остров Цейлон и (в письме ко мне в ноябре 1971 г., за которое я ему очень признателен) пишет, что Лэйнг: «практически разорвал все нити, связывающие его с британским и психиатрическим миром. Он не только следует буддийскому пути медитации тхеравады, – последние пять месяцев он делает это по семнадцать часов в день. Он провел шесть недель в монастыре в Кандубода в Центральном Цейлоне, и старший монах оттуда поведал мне, что Лэйнг добился успехов больших, чем многие мастера медитации, сингальцы и приезжие буддисты» [404] .
404
Sedgwick P. R. D. Laing: Self, Symptom and Society. P. 46.
Во время отсутствия Лэйнга жизнь не остановилась, и дела его соратников, а также его самого, шли по-прежнему. Именно в этот период произошло несколько важных событий. В конце 1970 г. была опубликована книга Арона Эстерсона «Листья весны», продолжающая традиции «Здравомыслия, безумия и семьи», в июне 1971 г. в Великобритании вышла книга Дэвида Купера «Смерть семьи», в октябре – совместная книга Джозефа Берка и Мэри Барнс «Мэри Барнс: два отчета о путешествии через безумие». Без Лэйнга развивалась Филадельфийская ассоциация. На севере Лондона было арендовано здание, где и располагалась ее резиденция.
В декабре 1971 г. на экранах Великобритании был показан художественный фильм «Семейная жизнь» режиссера Кена Лоуча, рассказывающий историю маленькой девочки, заболевшей шизофрений. Через сложные перипетии семейных отношений фильм демонстрировал, что семья играет немалую роль в возникновении этого заболевания. Лента развивала идеи Лэйнга и Купера, с последним Лоуч был хорошо знаком. Лэйнг не был консультантом фильма, но, получив небольшое вознаграждение, давал некоторые советы по развитию сюжетной линии. В анонсе фильма в журнале «Time Out» за декабрь 1971 г. отмечалось, что «фильм развивает относительно недавние психиатрические/политические исследования и гипотезы, которые завоевали свою популярность благодаря работам психиатров Рональда Лэйнга и Дэвида Купера» [405] . Надо сказать, что хотя Лэйнг принимал определенное участие в подготовке фильма, после просмотра он ему совершенно не понравился.
405
Laing A. R. D. Laing: A Biography. P. 161.
Шумиха с фильмом подкреплялась двумя статьями, вышедшими на двух континентах. В октябре 1971 г. американский журнал «Life» на обложке своего номера поместил фото Лэйнга и посвятил ему статью со звучным названием «Философ безумия». В ней Лэйнг ставился в один ряд с другими гуру современности – Маршаллом Маклюеном и Тимоти Лири, – и среди прочего отмечалось, что Лэйнг – профессиональный ученый, ставший оракулом и пророком. Статью сопровождали фотографии, представляющие Лэйнга в самых незамысловатых позах, видах и ситуациях. Одновременно статья сходного жанра была опубликована в «Esquire» Питером Мезаном. В ней Лэйнг сравнивался с Фрейдом и Юнгом и признавался самым известным психологом после этих двух фигур. Он описывался как бунтарь, йог, король философии, – словом, как гуру современности. Все его поклонники жили в предвкушении его возвращения.
Концертные турне и годы без книг
20 апреля 1972 г. самолет, в котором Лэйнг возвращался домой, приземлился в аэропорту Хитроу. Из спокойной и умиротворенной Индии он попал в шумный Лондон.
Поездка на восток окончательно способствовала превращению Лэйнга в икону культуры и пророка. Теперь следили не только за тем, что говорил Лэйнг, но и за тем как он говорил, для кого он говорил и что он под этим подразумевал, стало важно любое его мнение, пусть даже и в непрофессиональной сфере. В 1972 г. издательство «Fontana» заключает контракт на книгу об Р. Д. Лэйнге с профессором университета Далхаузи в Канаде Эдгаром Фриденбергом. Книга эта должна была входить в серию биографий, где уже вышли таковые о Сэмюеле Беккете, Дьерде Лукаче, Бертране Расселе, Карле Поппере и др.
Дела, казалось бы, шли в гору, но это было только на первый взгляд. В Филадельфийской ассоциации Кроуфорд и Хитон, воспользовавшись отсутствием Лэйнга и задействовав свой авторитет, вытеснили из нее Джозефа Берка и Мортона Шатцмана, и теперь те работали «против» нее, создав собственную «Arbors Association». И она все больше и больше укреплялась. По возвращении Лэйнг заметил изменение приоритетов в научном сообществе. Появлялось все больше и больше теорий шизофрении, которые опирались не на феноменологию и экзистенциализм, а на данные физиологии и анатомии. Казалось, эпоха философского истолкования начинает постепенно отходить в прошлое и становиться пусть еще почитаемой, но историей. Но самое плохое было не это. В середине мая Лэйнг позвонил своему американскому издателю Андре Шиффрину. Тогда он предполагал, что отчисления от международных продаж его книг (к тому времени только «Политика переживания» была продана тиражом в четыреста тысяч экземпляров) позволят ему и его семье жить, не ограничивая себя, в течение года. Однако оказалось, что никаких поступлений не было, и Лэйнг обсчитался приблизительно на сто тысяч долларов, а это была немалая сумма.