Ронин
Шрифт:
— База «Хаук-2», я корвет «Стерегущий», веду транспортный конвой.
— Вас понял, «Стерегущий», я база «Хаук-2». Можете входить в полетный коридор. Добро пожаловать в систему.
Трехсотметровый корвет озарился голубоватым пламенем тормозного импульса, пропуская вперед пять грузовых кораблей. Огромные, каждая по три с лишним километра махины тяжеловесно развернулись, отражая свет далекой звезды покрытыми выбоинами бортами. Начался самый муторный отрезок полета — внутрисистемное маневрирование. Пять суток до выпивки и сговорчивых девочек. Тоска.
В трех астрономических
— Сэр, капитан-лейтенант Демидов на связи.
Долгих полминуты ничего не происходило, затем вспыхнул маленький экран селектора.
— Что там у вас стряслось, каплей? — Пожилой лысеющий капитан второго ранга в расстегнутом кителе с недовольной миной держал в руке недоеденную куриную ножку.
— Ничего особенного, сэр. Три минуты назад вышел из прыжка транспортный конвой. Я подумал, сэр, мне надо сообщить вам об этом.
Кавторанг поморщился.
— Полетный допуск правильный?
— Так точно, сэр.
— Так какого черта вы меня отрываете от завтрака? Запомните, каплей, если хотите со мной нормально ужиться, будьте добры выучить, когда и из-за чего меня можно беспокоить! Вам ясно?
— Так точно, сэр!
Кавторанг махнул рукой и отключился. Демидов зло сплюнул на мягкий пластик пола и, воровато оглянувшись, воткнул в приемное устройство кристалл с порнофильмом. До конца вахты оставалось еще два с половиной часа. Тоска смертная.
— С вас четыре кредита, уважаемый. — Маленький толстощекий торговец ловко подхватил брошенную на прилавок монетку. Ник нацепил купленные очки на нос.
— А вот эта живность продается? — он указал на клетку с непонятным меховым комочком внутри. Изредка комочек шевелился, и тогда в полуденном солнце ярко взблескивали бусинки спрятанных в шерсти глаз. Ник не мог сказать, что заставило его спросить. Слова сорвались с губ, казалось, помимо его воли, он прислушался к себе. Нет, все-таки это его желание. Торговец удивленно приподнял брови. Ник повторил вопрос, теперь уже осознанно.
Торговец расплылся в довольной улыбке, закатил глаза в притворном восхищении.
— О, мистер, похоже, вы большой знаток нашего маленького мирка. Да, конечно, сейчас древесный дхар не так популярен, как полвека назад. Ох эта мода, ох уж эта мода, уважаемый. Этого великолепного дхара я продам за… — толстячок собрался с духом и выпалил, сам поражаясь собственной наглости, — полторы сотни кредитов. В том случае, разумеется, уважаемый, если дхар вас примет.
Торговец виновато развел руками. Ник пожал плечами и вытащил на свет три перламутровые банкноты. Кредитные карточки и прочие виртуальные деньги на окраинных планетах не прижились, всегда есть трудности с обналичиванием там, где властвуют крупные корпорации. Хаук был как раз таким миром. Что ж, тем меньше вопросов у властей.
— Дружище, я заплачу на десятку больше, если ты расскажешь мне об этой зверюшке.
Ник добавил еще десятку. Улыбка торговца стала еще шире. Похоже, покупатель не поддался на лесть, но и не стал сбивать предложенную цену. А это решение явно заслуживало вознаграждения.
— О, мистер! Спасибо за вашу щедрость. Тут и рассказывать-то особо не о чем. Я не слишком много знаю об этом. Люди говорят, что дхар, принявший хозяина, приносит удачу. Сто двадцать лет назад один из первых колонистов подобрал в джунглях дхара и, вы знаете, через восемь недель нашел в Сияющих горах ториевые залежи. — Толстяк выжидающе замер, вопросительно вглядываясь в купюры. — Это был сам старик Джошуа Торсон.
— А что, не понравься я дхару, вы б его не продали?
— По легенде, мистер, взявший дхара против его желания вскоре умирает. — Продавец виновато опустил глаза. — Это, конечно, только легенда, но, мистер, я не хочу быть виновным в вашей смерти.
Ник задумался.
— Ну и что я должен сделать?
— Открыть клетку. Если он вас примет, то перелезет на руку.
Ник перегнулся через прилавок и, нащупав защелку, открыл дверцу. Зверек настороженно повел носом, блеснул глазками и неожиданно стремглав метнулся по рукаву вверх, удобно устроившись на правом плече Ника. Торговец облегченно вздохнул.
— Ну, слава Богам, он вас признал. Теперь вы обязаны его купить, иначе он помрет.
Ник скептически пожал плечами и, протянув деньги, широким шагом двинулся к выходу из лавки. На пороге он остановился, задумчиво почесал в затылке и окликнул мгновенно потерявшего к нему всяческий интерес торговца.
— Да, кстати, чем его кормить?
Продавец повернул к нему голову, продолжая усиленно полировать заставленный сувенирами прилавок.
— Дхары всеядные, уважаемый. Этот предпочитает свежие фрукты.
— Спасибо.
— Заходите еще, уважаемый.
Ник еще секунду наслаждался прохладой, в лавке работал отличный кондиционер, а затем толкнул дверь и, словно пловец в бурную реку, окунулся в раскаленный уличный воздух. Жара в это время года на Хауке стояла несусветная, доходя в середине дня до сорока трех градусов в тени. Он натянул на нос темные очки и пошел, как и остальные, держась поближе к стенам, вдоль которых тянулись полотняные навесы, стараясь поменьше выходить на солнцепек. Проспект Матиссона круто поднимался в гору, заставляя учащаться дыхание. Прохожих в полдень на проспекте почти не было, а те немногие, что попадались навстречу, прятались от солнца в тени высотных зданий делового квартала.
Ник повертел головой, ища способ убить время. Он успел созвониться с офисом компании, но того, кто имел полномочия его принять, сейчас не было на месте. Вице-президент по безопасности два дня назад улетел на одну из дальних шахт, и его прибытие ожидалось только завтра к обеду. Так что Нику предстояло как-то скоротать еще почти целые сутки. Он вежливо отказался от помощи в обустройстве, забросил вещи в гостиницу у космопорта и решил погулять по городу. Но находиться на улице без специальных очков, больше напоминающих маску аквалангиста, оказалось совершенно невозможно. А его поход в ближайшую лавку неожиданно закончился тем, что он обрел это маленькое симпатичное существо.