Роскошная и трагическая жизнь Марии-Антуанетты. Из королевских покоев на эшафот
Шрифт:
– О чем, тетушка? – спросила смутно встревоженная принцесса.
– О госпоже Дюбарри… Ах, Антуанетта, берегитесь этой женщины, она опасна…
– Что же она сделала?
Мадам Аделаида устремила взгляд вверх, призывая на помощь силы небесные.
– Что она сделала? Вы скоро узнаете это… Да будет вам известно, что король попал во власть бестии, бесчестящей корону.
– Неужели это возможно, тетушка?
– Знайте также, что именно из-за нее и во искупление грехов своего отца наша сестра Луиза удалилась в монастырь кармелиток. Эта девка, вылезшая
– Надо признать, – вставила мадам Виктуар мокрыми от вина губами, – что наш отец превосходно готовит… Ах, Антуанетта, если бы только попробовали его голубей с базиликом!
– Замолчите, Виктуар. Ваше чревоугодие обеспечит вам в аду особое место… А пока подумайте: король Франции каждый день перевоплощается в повара, хорошенькое зрелище!
Представив себе эту сцену, Мария-Антуанетта не сдержалась и фыркнула от смеха. Мадам Аделаида испепелила ее взглядом:
– В этом нет ничего смешного, мадам… Вы могли бы лучше сдерживать себя, когда я с вами разговариваю… Но оставим… Об этой женщине рассказывают вещи, которые стыдливость не позволяет мне повторить, но вы можете попросить вашего мужа просветить вас.
Заинтересовавшись, Мария-Антуанетта навострила уши. Тайна, окружавшая при дворе госпожу Дюбарри, возбуждала ее любопытство. Когда при ней заговаривали о фаворитке, то делали это всегда с недомолвками, вздохами, с шокированным видом. Она приняла невинный вид:
– Луи действительно…
– Луи в курсе всего. Он не раз ужинал в Сент-Юбере с королем и этой потаскухой; он видел, он понял… Обратитесь к нему и все узнаете, моя малышка.
– Хорошо, – согласилась молодая женщина, – при первой же оказии я его расспрошу…
– Очень вам советую… А пока, раз уж мы заговорили об этом, я дам вам еще один совет… В скором времени мы отправимся в Шуази, Марли и Компьень; вы ежедневно будете видеть эту проклятую женщину, она попытается вас обворожить, я ее знаю. Остерегайтесь ее, это змея, ее красота ядовита.
Мария-Антуанетта непроизвольно бросила взгляд на дверь. Хотя серьезный разговор продолжался недолго, он уже утомил ее.
– Сестра, – заметила мадам Виктуар, – мы нагоняем тоску на это дитя… Давайте, милоська, луцсе поговорим о том, сто вам интересно… Вам здесь нравится?
– Конечно, – ответила дофина без особого пыла, – все здесь так любезны со мной.
– Возмозно, вам не хватает развлесений, но я сообсю вам приятную новость: король разрешает вам с завстраснего дня соверсать прогулки по парку на осле. В конюснях есть очень спокойные и добрые ослики. Вы смозете дысать свезым воздухом. Вы довольны?
– Я счастлива, тетушка, и с радостью воспользуюсь этим позволением.
– А как ваш брак, мое дорогое дитя? Вы никогда не упоминаете о вашем супруге. Вы им довольны?
– Я не могу ни жаловаться на него, ни хвалить, – ответила Мария-Антуанетта. – Он совсем не уделяет мне внимания. Мне кажется, он меня боится.
Мадам Аделаида приблизилась и, вперив в дофину блестящие глаза, спросила:
– Но он бывает с вами нежен?
– Нежен? Тетушка, я вас не понимаю…
– Не скромничайте, – раздраженно бросила мадам Аделаида. – Надеюсь, он иногда проявляет в отношении вас те знаки любви, которые всякий добрый супруг обязан проявлять к своей жене… Он одаривает вас некоторыми ласками…
Марии-Антуанетте стало не по себе от этого любопытства старых дев, неуместность и извращенность которого она чувствовала.
– Он? – переспросила она. – Я вижу его только когда мы садимся за стол.
– Боже милосердный! – вскричала мадам Аделаида. – Неужели он не посещает вашу постель?
– Я напрасно жду его эти несколько недель, но каждый вечер…
Мадам Аделаида, на мгновение ошарашенная данным признанием, быстро опомнилась:
– Он придет, Антуанетта, этого требует будущее трона; наберитесь терпения… Впрочем, не следует судить о нем по внешности. Он робок. Не далее как вчера он признался мне, что нашел вас очень милои; что ему очень нравятся ваши лицо и фигура.
– Тогда чего же он ждет, почему не скажет мне это сам? – заметила молодая женщина, которую оставило равнодушной это признание в любви, дошедшее через посредство старой девы.
– Он скоро это сделает, Антуанетта, – заявила мадам Аделаида. – Будьте уверены; он очень много о вас думает; например, выразил желание, чтобы мы виделись чаще. Его мысль очень здравая; вот, малышка, ключ от наших апартаментов, можете приходить сюда без эскорта, когда вам заблагорассудится…
– О, тетушка, как мне дороги знаки вашей доброты! – воскликнула дофина, беря ключ с сильным желанием показать язык.
Она встала, чтобы попрощаться, когда мадам Виктуар с встревоженным видом пощупала свой живот.
– Я проголодалась, – сказала она. – Перекусите со мной, Антуанетта?
– Благодарю, – ответила дофина, – я ничего не хочу.
Однако мадам Виктуар уже открыла шкаф, забитый колбасами, окороками, пирожными и банками с вареньем, и с наслаждением принюхалась:
– Только одну печеньку, смоченную в вине, за компанию?
– Оставьте ребенка в покое, – нетерпеливо произнесла мадам Аделаида, – она не такая, как вы, и не думает только о еде.
Мадам Виктуар затрясла от возмущения толстыми щеками.
– Неужели у вас хватит сердца упрекать меня за то, что я ем, Аделаида… Могут же у меня быть свои слабости? Кстати, я не попрекаю вас, когда вы по два часа кряду играете на валторне или варгане!
Мария-Антуанетта направилась к двери. И вдруг до нее долетел ветерок, означавший приближение человека.
– Добрый день, Антуанетта! – произнес блеющий голос.
Перед ней промелькнула черная тень. Это была третья тетушка, мадам Софи, которая, ссутулив плечи, опустив нос к полу, прошмыгнула через комнату и скрылась в противоположном ее конце, словно нагруженная орехами белка.