Россия 2020. Голгофа

Афанасьев Александр

У «Ижстали» повернули направо, в гору, на знаменитый Долгий мост, один из символов Ижевска. Тут раньше пробки постоянно были, несмотря на то, что дорога широкая, но сейчас пробок не было. Машин мало было, и они газанули, увеличивая скорость. Дальше надо было свернуть направо, на Карла Маркса, чтобы потом на круге уйти на Удмуртскую…

Нагим насвистывал, придерживая коленями короткоствольный автомат.

Место тут опасное, перед поворотом надо сбрасывать скорость — поворот резкий, можно и перевернуться ненароком. Милленур лихо вылетел с виража на восьмидесяти, и тут в ветровое стекло влетел камень. Нагим как раз включил погромче музыку — Тимур Муцураев пел про джихад, про правоверных и про бои с русистами, и он подпевал, притоптывая ногой. Надо было тормозить…

но машина почему-то не тормозила, так и шла с горки, еще и разгоняясь. Только когда машину ощутимо повело влево, Нагим повернулся и увидел, что в лобовом стекле как раз напротив водительского места аккуратная дырка с разбегающимися от нее лучами, и через стекло ничего не видно, потому что оно еще и красным сильно заляпано… Машина все сильнее заворачивала влево на скорости, грозя перевернуться, Милленур лежал, навалившись на руль, наверное, мертвый. Нагим не знал, что в таком случае делать, и сделал то, что первое пришло в голову: схватился за руль и изо всей силы потянул на себя. Но тут такая же дырка появилась уже напротив него в лобовом стекле, и он уже не мог выправить машину. Неуправляемая «Газель» подломилась на правый бок и, кувыркнувшись, поползла по асфальту с искрами и душераздирающим криком рвущегося металла…

Вторая машина — старый «Фиат Дукато», который тут рядом собирали в Елабуге, начал тормозить, когда спереди, от недавно построенного на месте снесенных деревяшек торгового центра, ударил ручной пулемет. Легкие, быстрые пули пробили кабину водителя, и машина пошла юзом…

— Пулемет! Пулемет!

Сидевший сзади Мирхам рванул за ручку боковой двери, вывалился наружу, но скорость еще была пятьдесят, не рассчитал и закувыркался по асфальту, потеряв автомат и что-то крича. Кричал и раненый Зайдулла, а Джамиль сидел на полу грузового отсека и громко молился Аллаху, истерически выкрикивая нужное ду’а о том, что правоверному не нужно никакого защитника, кроме Аллаха. Джамиль был из них самым верующим, он даже русскую б… вчера отказался насиловать из-за этого. И сейчас он ожидал воздаяния за свое должное поведение, но воздание не приходило. Очевидно, правоверному помимо заступничества Аллаха не помешало бы раздобыть где-нибудь бронежилет, но он этого не знал и сейчас расплачивался…

На опустевший перекресток выехали две машины: небольшой корейский внедорожник и милицейский «Форд Фокус» с молчащей сиреной. Из машин полезли вооруженные люди…

— Ястреб, я — Первый. Ястреб, я — Первый, как слышишь? — вышел в эфир командир группы, высокий, наголо бритый здоровяк в камуфляже «Серый волк».

— Отлично слышу… — раздался голос снайпера, — вижу вас на одиннадцать.

— Принял. Движение есть?

— Так точно, на двенадцать. Дух пытается скрыться, бежит к ТТУ [2] .

2

Трамвайно-троллейбусное управление, оно как раз у самого Долгого моста.

— Делай.

— Есть.

Выстрела не было слышно, но хромающий, приволакивающий ногу, потерявший автомат и думающий не о джихаде и не о шахаде, а о том, как спастись, ободранный ваххабит полетел на асфальт от сильного удара пули в спину.

— На минус.

— Секи мост. Пойдем слева.

— Ястреб, принял…

— Яр — со своими на месте. Секите Маркса. Димон, смотри по Горького. Остальные вперед.

Небольшая группа двинулась вперед, двинулась грамотно, прикрывая друг друга, отслеживая каждый свой сектор и не отвлекаясь на чужой. Обвешанные «по самое не балуй» гладкоствольные Вепри указывали на то, что помимо милиции в облаве на волчат участвуют и неравнодушные граждане. Впрочем, гладкий Вепрь та еще штука. Особенно со «спортивным», барабанным двадцатизарядным магазином…

— Движение справа! — резко сказал один из «спортсменов», у которого на поясе висели длинные, десятизарядные магазины со спортивными стальными зажимами…

— Тима, Лузга, проверьте. Осторожно.

— Есть.

В отличие от «Газели» «Фиат

Дукато» не перевернулся, несмотря на то, что пострадал сильнее. По мере приближения был все лучше слышен нудный и мерзкий речитатив на арабском…

— Командир…

— Стоп.

— Кончаем?

— Залечь!

Бритый здоровяк приблизился к фургону — дверца была распахнута, какой-то урод нудно долдонил первую суру Корана на арабском. На нем была простая рубашка, и было видно, что пояса шахида на нем нет.

— Выйти из машины, руки на капот нах!!!

…маалики иауми-ддиин…ияаака н’абуду уа эияака наста’эин… [3]

— Б…дь, вышел из машины!

…эхьдина-ссъираата-л-мустакъиим… съираата-ллазъиина ан’амта алаихьим гъаири-л-магъдууби алаихьим уа ла ддъаалиин…

Капитану надоело это слушать, он протянул руку и вытащил богомольного молодого моджахеда из машины. В Махачкале милиционер никогда не осмелился бы сделать такое, там безопасно приближаться только к трупу, живыми уже давно никто и никого не берет. Но тут обе стороны еще были непуганые…

3

Первая сура Корана, аль-Фатиха, транскрипция с арабского.

Для профилактики капитан ОМОНа влепил расслабляющий, а когда начинающий моджахед растянулся на асфальте — еще и поддал ногой…

— Так, б… По-русски понимаешь? Ахьа г’асскхи мотт буьйци? [4]

В ответ правоверный продолжал что-то бубнить.

— Ясное дело…

Капитан достал револьвер и аккуратно выстрелил правоверному в каждое колено. Правоверный взвыл, как грешник в аду…

Да… револьвер был травматическим, модель «Гроза». Такой покупали многие, в полиции, в ОМОНе… Ситуации всякие бывают, если применять боевое оружие, потом не отпишешься, а то и в суд пойдешь. А травмат… прокуратура даже не проверяет случаи его применения, считается, что в данном случае применения оружия просто не было.

4

Ты говоришь по-русски? (чеченск.)

Чтобы бандиту лучше думалось, капитан поддел его ногой.

— Слышь, правоверный. Мне плевать, по ходу, знаешь ты русский или нет. Если не знаешь — тебе же хуже. У нас там, по ходу, свинокомплекс «Восточный». Туда тебя отвезем и свиньям скормим. Секешь тему, козел?

Подбежал один из милиционеров. Тьфу, полицейских…

— Тащ капитан, в «Газели» все чики-пуки. Двое двухсотых, четверо трехсотых, тяжелые…

Капитан кивнул.

— Глянь, нельзя ничего сделать? Молчит, как партизан на допросе.

— Есть…

Полицейский посмотрел на подвывающего от боли у ног моджахеда, поддал ему ногой, для профилактики. Потом нагнулся, обшмонал карманы, достал дорогой коммуникатор. Потыкал, нашел номер, затем достал свой. Сотовая связь еще работала…

— Але… Лен, ты? Леночка, родная, сделаешь деталировку прямо щас? Ну да, да… работу знаешь. Давай… диктую…

Из расстрелянной снайпером «Газели» моджахедов уже вытащили. Рядом положили их оружие, в том числе два короткоствольных автомата, в просторечье «ксюхи».

Капитан посмотрел на автоматы. Затем на своего подчиненного.

— Они самые… — ответил на невысказанный вопрос подчиненный, — я по связи пробил. Девятнадцатый экипаж они, похоже, кончили…

Капитан посмотрел на бандюков. Затем расчетливо ударил одного из них в бок, по ране. Тот захрипел.

— Тащ капитан…

Милиционер показал на собравшихся вокруг людей. Движение почти встало… Хрен знает, что будет, если телеги начнут писать. Даже по нынешним, откровенно беспредельным временам.