Россия будет воевать
Шрифт:
Вопрос четвертый: в чем смысл всего этого?
Смысл в том, что любое жизнеспособное общество образуется вокруг позитивных ценностей. Общество сильно и имеет возможность действовать как единый организм именно за счет того, что абсолютное большинство признает эти ценности и уважает их, даже если не разделяет полностью. Не всем нравится конкретная полиция, но большинство уважает Закон. Не всем нравится РПЦ, но большинство уважает право сограждан на веру и почитание ее символов.
Если сделать эти принципы и ценности источником постоянного дискомфорта, постоянно демонстрировать уязвимость этих ценностей и таким образом выставлять их слабым
Объектом атаки является не что иное, как наша свобода.
Но у любого преступления есть не только объективная, но и субъективная сторона. Так что этот разбор был бы неполным, если бы мы не рассказали о внутренней мотивировке актеров этого спектакля.
Движущая сила такого «действия» — удовольствие от заведомо безнаказанного унижения того, кто заведомо сильнее тебя, за счет перехода грани, которую этот большой и сильный не перейдет по моральным причинам.
Это безотказный вариант — потому что действительно большие и сильные объединения людей возникают именно вокруг морали.
Технология — определение болевой точки этого большого и сильного. Это несложно, так как большое и сильное всегда вырастает на том, что объединяет много людей. А то, что объединяет людей не в банду, а в народ, может быть только светлым — поскольку история еще не знает таких народов, которые были бы объединены осознанием собственного злодейства. И вот это светлое — всегда уязвимо. Потому что у народа, объединенного этим светлым, в силу самого этого объединения нет механизмов защиты этого светлого от своих. Проблема в том, что в условиях глобализации культурно чужими могут оказаться и родители с детьми, и братья с сестрами. А вы думаете, почему Советский Союз так ревниво наблюдал за культурной жизнью граждан и тщательно фильтровал артефакты, идущие к мозгам и душам граждан из-за рубежа? И почему тех, кто начинал перенимать чужие культурные стереотипы, называли «перерожденцами»?
Перерожденец находится в двойственном положении, которое приносит ему дискомфорт. Для завершения собственной трансформации он стремится надругаться над тем, что он считал важным и системообразующим в прошлом воплощении — когда он был народом.
В результате такого ритуального надругательства возникает ощущение, являющееся суррогатом победы, но к победе имеющее ровно столько отношения, сколько героин к радостям жизни.
Проблема для того, кто испытал на себе действие этого суррогата хоть раз, в том, что для того, чтобы отказаться от повторений ритуала и связанного с ним чувства превосходства, придется во всей полноте осознать уродливость своего поведения и испытать омерзение к себе (что в христианской традиции именуется покаянием). Но для этого нужно много мужества или посторонняя помощь.
Без этого субъекта ждет только все ускоряющаяся деградация. Что и видно по той же группе «Война».
Зачем быть человеком в мегаполисе. Фильм «Учитель на замену» и кризис безразличия
27 марта 2012
Я очень люблю банальности и очевидности — потому что среди всех человеческих идей банальности и очевидности выделяются простотой, понятностью, распространенностью и долгожительством.
Банальности — драгоценный клад, собираемый всем человечеством на протяжении истории и хранимый для каждого живущего человека.
Беда, когда из жизни человечества или его части вдруг по какой-то причине пропадают банальности, когда люди вдруг перестают ценить банальности, уважать банальности, начинают бояться банальностей, бояться быть банальными. Это означает, что люди удаляются от истины, делаются ложными. Это значит, что люди делаются несчастными.
Именно с этим явлением — с отказом от банальностей — ваш покорный слуга и связывает резкое увеличение числа несчастливых среди сытых, здоровых людей с высоким уровнем жизни.
Поиск банальностей и их цена — вот, на мой взгляд, основной сюжет фильма «Detachment», переведенный в нашем прокате почему-то как «Учитель на замену» или «Беспристрастность», но который следовало бы, как мне кажется, перевести как «Отчуждение».
Сюжет таков: в школе, расположенной в Куинсе — одном из самых бедных и разношерстных по этническому составу районов Нью-Йорка — заболевает учитель. Ему присылают замену — молодого педагога, роль которого исполняет Эдриан Броуди.
Ученики матерятся, оскорбляют друг друга и учителя, ходят в жутких шмотках, трахаются друг с другом напропалую и не в состоянии два слова на бумаге связать. Ни у одного ученика нет никакого будущего. Но у учителя есть суперсила — его невозможно достать и обидеть. Потому что ему глубоко плевать. Он эмоционально отчужден от процесса воспитания, он — профессионал.
Отца своего главный герой не знал, мать покончила с собой, когда он был еще ребенком. Единственное, что его привязывает к другим людям — дед, отец матери, медленно умирающий в доме престарелых.
Учитель, как это ни неприлично для современного западного кинематографа — не гомосексуалист. Он заводит краткий служебный роман с молоденькой симпатичной учительницей, к нему неровно дышит способная, но страдающая лишним весом ученица. Ученица, кстати, неплохо рисует и почему-то рисует своего любимого учителя без лица.
Ближе к середине фильма учитель подбирает на улице несовершеннолетнюю проститутку в исполнении Сами Гейл, приводит ее в свою съемную квартиру и оставляет с собой жить. Она готовит ему завтраки и ужины, он водит ее по магазинам.
В этот момент умирает дед. Главный герой приходит по звонку медбрата и видит, что все, что осталось от человека — коробка с вещами. Связь с человечеством прервана. Учитель звонит в органы опеки, и те забирают подобранную им девчонку в приют. Роман, начатый на работе, заканчивается ничем.
Роль ружья на стене достается толстой ученице-художнице. Она совершает суицид. Герой сообщает, что «он — пуст и его нет», едет в приют и забирает героиню Сами Гейл. Мир становится цветным.
Собственно, фильм построен вокруг поиска банального ответа на банальный вопрос: что есть человек? кто он?
Это странно, но в обществе, достигшем такого уровня цивилизации, что человек человеку не столько помощь, сколько потенциальные хлопоты — это серьезный вопрос. Когда-то люди реально нуждались друг в друге, но сейчас все то добро, которое люди раньше делали друг другу потому, что они люди, теперь для человека делают коммерческие структуры и социальные службы.