Россия и Китай: 300 лет на грани войны
Шрифт:
Цзянцзюнь Хэйлунзцянской провинции Шоу Шань покончил с собой. Согласно легенде, он, как положено по ритуалу, проглотил золото и лег в гроб. Но смерть не приходила к нему, и тогда он приказал своему помощнику застрелить его. Лишь третья пуля оказалась смертельной. Тело Шоу Шаня жена вывезла в Монголию {358} .
Уже к 20 августа вся магистраль КВЖД на протяжении 1200 км полностью перешла в руки русских войск. Вслед за воинскими частями шли команды строителей, которые немедленно начинали восстановительные работы на железнодорожной трассе. Охранная стража по мере освобождения железнодорожных станций брала их под охрану. В руках китайцев оставался последний самый крупный населенный
В походе на Гирин приняли участие русские войска общей численностью 18 стрелковых батальонов, 25 сотен и 78 орудий. В резерве находилось еще 8 стрелковых батальонов и 24 орудия, а также 12 конных и две пешие сотни охранной стражи.
23 августа командующий Приамурским ВО Н.И. Гродеков утвердил план наступления. Со стороны Цицикара через Бодунэ и Чанчунь двигался отряд П.К. Ренненкампфа. От Нингуты и Хуньчуня приближался отряд под командованием генерала Айгустова. С севера наступать должен был отряд генерал-майора В.В. Сахарова. Общее руководство операцией по овладению Гирином возлагалось на генерала А.В. Каульбарса, выехавшего из Харбина 29 августа. Взя тие Гирина намечалось на 5 октября.
Гиринский цзянцзюнь Чан Шунь неоднократно пытался убедить русское командование не занимать город. 19 августа к В.В. Сахарову прибыл парламентер, сообщивший, что Чан Шунь отправил в Харбин генерала для переговоров и поэтому просит прекратить наступление.
24 августа Н.И. Гродеков приказал генералу В.В. Сахарову: «1. Относительно переговоров с китайцами о прекра щении военных действий руководствоваться Высочайшей резолюцией на докладе о подобных переговорах, начатых бывшим цицикарским цзянцзюнем, именно:
«От китайцев самих зависит не возобновлять военных действий».
2. На все предложения китайцев потребовать от них сдачи их войсками нам решительно всего оружия, как ручного, так и пушек, ввиду вероломного нападения на нас китайских войск заодно с мятежниками-боксерами; сдачи нам всех укреплений, также Гиринского арсенала и других военных заведений и складов; предоставления инпаней в Гирине и в других пунктах под помещение наших гарнизонов; наконец, установления добрых отношений к нам населения по выставке рабочих, продаже продовольственных продуктов, найма подвод. При исполнении вышепоставлен-ных требований, обещать полное покровительство мирному населению, а властям, с самим цзянцзюнем во главе, полную поддержку для умиротворения края и для управления провинцией.
3. Из-за ведения переговоров отнюдь не терять времени для наискорейшего выполнения экспедиций против Гирина, дабы не дать китайцам лишнего времени усилить сопротивление в Гирине.
4. С Гирином поступить так, как поступлено нами в Цицикаре и Нингуте, именно: сопротивляющиеся войска разбить и обезоружить, а жителей со всем их добром суметь сохранить так, чтобы не разбежались и доверились нам вполне.
5. Отправление в Хабаровск цзянцзюня или другого уполномоченного для переговоров со мною безусловно отклоняю, тем более что, по трактатам, цзянцзюню не предоставлено права сноситься с генерал-губернатором, а только с губернаторами» {359} .
6 сентября генерал Гродеков через российский МИД получил телеграмму князя Цина, оставшегося в Пекине для переговоров после бегства из китайской столицы императорского двора. Телеграмма предназначалась для передачи гиринскому цзянцзюню Чан Шуню. В ней, в частности, говорилось: «Для облегчения приступления к переговорам, конечно, следует прекратить военные действия. Прошу строго приказать всем войскам принять это к немедленному исполнению, ибо без прекращения военных действий трудно начать переговоры… Опасность для династии представляет чрезвычайную важность. Настоятельно требую не делать новых осложнений, дабы не вредить общему делу» {360} .
Для вручения данного послания
В этот же день в Гирин вошли передовые части отряда Ренненкампфа. У городских ворот его встретили китайские парламентеры, попытавшиеся отговорить русские войска вступать в город. Рысью отряд русских направился в сопровождении парламентера к губернаторскому дворцу, по дороге обезоруживая китайский гарнизон. Во дворе дворца Ренненкампф обнаружил 220 китайских всадников и «заставил их побросать свои карабины в Сунгари». Всего в этот день в Гирине было захвачено 1500 китайских солдат, 61 орудие, 900 пудов серебра.
Китайцы фактически не оказали какого-либо существенного сопротивления. Только один из фортов города пытался обороняться, некоторое сопротивление русские войска встретили также на патронном заводе. Захваченные в Гирине вооружение и боеприпасы общим количеством 48 тонн пороха, один миллион патронов и 5 тысяч ружей были затоплены в реке Сунгари {361} . По сообщениям китайской стороны, сам город был подвергнут ограблению.
13 сентября войска генерала Ренненкампфа выступили из Гирина в сторону Мукдена, а в город с востока вошли казаки генерал-майора Крыжановского из отряда генерала Айгустова. Гиринский правитель Чан Шунь в письме на имя инженера А.И. Юговича в связи с этими событиями писал о том, что русские войска, «запасшись мулами, лошадьми, золотом и серебром, отправились из Гирина. Я никогда не мог допустить, чтобы армия почтенной России, которая известна своей дисциплиной, сделала бы столько зла и насилия… Я слышал еще, что с востока к Гирину идет генерал Айгустов. Если генерал, пренебрегая миром, поступит с городом так же, как и первый отряд, то в Гирине не останется не только жителей, но убегут и куры, и собаки» {362} .
Впереди перед русскими войсками лежал последний крупный город Маньчжурии — Мукден.
Своенно-стратегической точки зрения Приморская область в начавшихся военных действиях с Китаем была одним из наиболее уязвимых мест Российской империи. Эта уязвимость обусловливалась прежде всего географической «оторванностью» региона от остальной России. Положение усложнялось также тем, что большая часть русских войск была отправлена из Приморья в Квантуй и Чжили. Фактически летом 1900 года главной задачей, стоявшей перед военным губернатором Приморской области генерал-майором Чичаговым, было обеспечение безопасности русских границ и поддержание порядка в приграничных районах. Ситуация еще более стала сложной с началом военных действий в Маньчжурии, когда в Южно-Уссурийский край начали прибывать беженцы с КВЖД.
Русское военное командование не исключало активных действий китайцев в отношении Южно-Уссурийского края и готовилось дать надлежащий отпор в случае вторжения китайцев. Еще 4 июля Приамурский генерал-губернатор генерал-лейтенант Н.И. Гродеков, оценивая ситуацию в регионе, отмечал: «…весь ход событий на Печилийском театре и на Амуре показывает, что на нас легла задача не только усмирить мятеж в Китае, но вести открытую войну с этим государством. Неизбежным из сего выводом служит то, что необходимо без потери времени выставить соразмерные с громадными средствами противника силы на каждом из отдельных театров — Печилийском, Квантунском, Маньчжурском, имея резерв также в Южно-Уссурийском крае, в виду готовой к войне Японии. По мере дальнейшего промедления силы противника быстро растут, и задачи будут тяжелее и тяжелее» {363} .